ресторана. Швейцар, пожилой мужчина лет пятидесяти с шикарной бородой, смотрел на Сергея подозрительно, тот пришёл пешком, был одет по-простому, и явно не собирался шиковать. Молодой человек его разочаровывать не стал.

— Товарищ, тут ведь ресторация? — спросил он.

— Как есть, — бородатый важно кивнул, — что интересуешься?

— Да вот, ищу подработку. может, вышибалы нужны? — Сергей протянул мужчине двугривенный.

Тот отработанным за долгие годы движением смахнул монету в карман.

— Бывает иногда, — сказал он, — так то у нас есть один, поскольку клиент здесь солидный, скандалов не любит, но случаются ситуации, когда помощь нужна. Ты загляни на следующей неделе, только в субботу вечерком, там посмотрим.

— А зал большой? Выход есть другой, чтобы было куда выкинуть?

— Эх, курья голова, выкинуть, здесь люди деньги плотют, с ними с уважением требуется. Отряхнуть, аккуратно вынести и усадить в пролётку. Пойдём, покажу.

Они зашли в фойе, где рядом с гардеробом стоял одетый в ливрею мужчина с мощным выступающим вперёд животом.

— Вот он наш вышибала, Стёпка, — швейцар небрежно кивнул, — справляется, но сам понимаешь, дело по-всякому оборачивается. Люди-то всякие, вон, смотри.

Травин заглянул в зал, прикинул, к кому мог прибежать пацан. Ресторан изысканную публику не привлекал. Большую часть отдыхающих составляли местные торговцы, этих было легко отличить по косовороткам, пиджакам и белым фуражкам. Одного из них Сергей узнал — Сруль Герц из ломбардной лавки, Ювелир пил водку из графина и лапал продавщицу, которая у него работала, та хихикала, для виду отбивалась и от хозяина по части выпивки не отставала. Ещё ужинали совспецы, наверное, из командировочных, эти на бандитов никак не тянули, и просто зажиточные граждане, кому финансы позволяли заказывать блины с паюсной икрой, расстегаи с сёмужкой и рябчиков с ананасами, или просто пожарские котлеты в качестве закуски. Возле сцены, на которой где полуголая девица пела «Кирпичики», завсегдатаи ресторана танцевали шимми, не обращая внимание на то, что движения музыке не подходят. Дамы и кавалеры разной степени опьянения то и дело натыкались на ближайшие к сцене столики, извинялись и шли веселиться дальше.

Несколько компаний явно бандитской наружности рассредоточились по углам. Среди них было немало колоритных личностей, к примеру, за одним из столиков двое мужчин и одна женщина средних лет, с выбеленными волосами и в тёмно-красном платье, пили шампанское, женщина курила папиросу в длинном серебряном мундштуке и вела себя независимо, пиджаки на мужчинах слегка топорщились с левой стороны. Все они на собутыльников пары в кожанках не подходили.

Одинокого человека, сидящего у окна, компанией назвать было сложно, но напротив него стояли два хрустальных фужера и две тарелки с остатками еды, значит, только недавно он ужинал не один, а в чьём-то обществе. Наверняка тех двоих, что выбежали вслед за пацаном. Военного Травин срисовал со всеми приметами, тем более что тот вертел головой — и шрам разглядел, и прочие детали.

— А дам тоже надо вытаскивать, не протестуют? — Сергей кивнул на женщину в красном платье.

— Нет, — швейцар украдкой перекрестился, — тут, брат, шутки плохи. Пойдём, нечего глаза приличным людям мозолить. Относиться с пониманием надо, кого можно трогать, кого нельзя. Нэпман человек привычный, его фининспектор за все места щиплет и прокурор, а вот деловые, они сами кого хочешь за любое место. Степан тебе, если понадобишься, объяснит.

Травин распрощался со швейцаром, пошёл обратно, к дому, стараясь не наступить на конские яблоки. По пути троицу, умчавшуюся на повозке, не встретил, у Пахомовых тоже никто не появлялся, значит, скорее всего, пацан повёз старших товарищей за своими приятелями, в Сокольники. Сергей поругал себя за чистоплюйство, во время драки он мальца пожалел, а тот вон каким прытким оказался, в будущем жди беды. Собственно, ждать Сергей не любил, и при первом случае намеревался с этой бедой покончить.

Глава 8

Глава 8.

Понедельник начался для Травина на час раньше обычного. Он поднялся в начале шестого, зашёл на хозяйскую половину, посмотреть, как там Пахомов — старик спал, тяжело дыша. Его сестра давно проснулась, покормила птицу и двух поросей, и развешивала на верёвках стиранное бельё.

— Ложечки-то отнёс, Серёжа? — спросила она. — Не ругались?

— Все в ажуре, Анна Степановна, — доложился Сергей, — претензий от новых хозяев не поступало. Если милиция возьмётся, вали всё на меня. А племянница Пилявского — она с тётей живёт?

— Знать не знаю, — Пахомова поджала губы, — адресок-то мне Лев Иосифович давал, чтобы я им отнесла гостинцы, да меня домработница встретила, свёрток взяла, а дальше порога не пустила. Чисто господа бывшие. А Лена — девочка хорошая, только на язык остра. Видела я, что она у тебя оставалась, ну да дело молодое. Ты чего это в такую рань?

— Понизили меня, тётя Нюра, из шоферов в техники перевели, зато времени будет свободного — вагон. Ты не беспокойся, я как на лекарства и врачей тратился, так и буду, и никуда от вас не уеду.

— Да я и не боюсь, — женщина махнула рукой, хотя в действительности опасалась, что Травин исчезнет, а вместе с ним и тонкий денежный ручеёк. — Завтрака нет ещё.

— Ничего, по дороге перехвачу. И вот ещё что, если кто спрашивать меня будет, мол, живёт тут такой человек или нет, ты говори, что квартирант, про знакомство моё с дядей Митей не упоминай.

— Ой, — Пахомова встревожилась, — кто же это заинтересуется?

— Есть, тётя Нюра, люди, которые думают, что я их обидел. Так они, если меня вдруг отыщут, мне отомстить захотят. Может, денег тебе предложат, чтобы ты сказала, где меня искать, ты возьми и скажи. А я с ними разберусь.

На шум выглянул инженер Федякин, спросил, который час, и отправился спать дальше. Сергей размялся, подтянулся во дворе на перекладине, роль которой выполнял стальной лом, облился водой, и отправился на работу. По пути он заехал в моссельпромовскую булочную на 3-ей Сокольнической, взял бутылку молока, фунт ветчины и батон ситного хлеба. Хлеб был только что из печи, горячий, с хрустящей толстой корочкой, и Травин не удержался, остановился напротив Третьего театра Совкино, и отлично позавтракал, поделившись последним ломтём окорока и краюхой хлеба с беспризорником. В гараже он появился без четверти семь, и как раз к началу смены натянул рабочую одежду и перекинулся парой слов с напарниками.

Над ямой стояла машина из проката, за час надо было наладить работу двигателя, и отогнать в соседнее здание, в восемь приезжали машины такси, на каждого техника приходилось три автомобиля, за час их надо было осмотреть и при необходимости подремонтировать. На самом деле, новенькие французские автомобили практически никакого обслуживания не требовали, максимум — баллоны подкачать и проверить уровень масла, но к ним относились бережно и с пиететом.

С прокатной машиной Травин разобрался за сорок минут — забилась топливная трубка, и бензин подавался неровными порциями. Отогнав автомобиль, он встал на крыльце и закурил, как раз в это время служащие гаража спешили занять свои рабочие места. Мимо Сергея попыталась проскользнуть Сима, он её окликнул, но женщина шарахнулась от Травина, как от чёрта.

— Слишком впечатлительная, — решил Сергей, затушил папиросу, и отправился в цех.

Без пяти минут восемь появился «Рено», за рулём сидел бывший уже сменщик Сергея, Леонид Пасечник. Пасечник шоферил уже без малого пятнадцать лет, и сам мог отремонтировать машину с закрытыми глазами.

— Правое переднее колесо шумит, надо впрыснуть смазки в подшипник, — сказал он, широко зевнул, и отправился переодеваться.

Травин так и сделал, заодно проверил остальные колёса, отогнал машину на мойку, проделал то же самое с ещё одним таксомотором. К этому времени приехал Пыжиков. Увидев Сергея в спецовке, Семён покраснел от радости, и чтобы скрыть чувства, отошёл подальше, за угол, закурил.

— Зря ты это, — Травин, как всегда, подобрался незаметно.

Пыжиков чуть было папиросу не проглотил. Кровь отлила от головы куда-то в пятки.

— Это не я, — сказал он первое, что пришло в голову.

Идея написать на Травина кляузу поначалу казалась отличной, но со временем мысли об ответной мести со стороны напарника приходили всё чаще. Семён старался не думать о возможных последствиях, точнее говоря, надеялся, что Сергей не станет при всех его бить. Но когда тот оказался на расстоянии согнутой руки, все опасения вернулись десятикратно.

— Я про табак, — Сергей осторожно, двумя пальцами, отобрал у Пыжикова окурок и выбросил