О да, это я умею.

Как я и думала, мы пришли в чистенькую, большую таверну, заняли столик подальше, да потемней. Мне разрешили пить сильно разбавленное вино, поэтому веселье началось быстро. Я в трезвом-то состоянии очень хорошо себя контролирую, а уж после вина…

В итоге я даже разговорила скрытных асуров.

— А где находится ваша страна?

— Далеко. На юге. Там, где вы на картах рисуете обрывы. Но земли ведь там не заканчиваются. Это мало кто знает.

— Но там кажется неприступные горы.

— Точно. А за горами что?

— Не знаю. И что там?

— Большая долина.

— Наша страна, — вздохнул Бали.

— Царство Варуны, — кивнул Аскар.

— Так называется ваша страна? — продолжала любопытствовать я.

— Да, малышка.

— И там живут асуры?

— Ну не черти же.

— А как одних от других отличить?

— По копытам, разумеется, — вроде бы серьезно ответил Данте. Хотя и не знаешь, когда он шутит, а когда нет.

— А у кого они есть, а у кого нет? Я ваши ноги не рассматривала.

Зак пожал плечами и снял сапог.

— Жалко, — не удержала я разочарованного вздоха. — А то мне всегда хотелось узнать, где это — «у чертовой бабушки», или когда говорят «иди к чертям». Это не к вам случайно?

— Все может быть, — кивнул Бали. — В царство Варуны обычному человеку не попасть. Только по приглашению и с сопровождением.

— Так что идти туда далеко и долго.

— А это правда, что там три города? — опять пристала я к чертягам.

— Железный, серебряный и золотой? Правда. Только помимо них есть ведь и другие города. А эти столицы провинций. — Зак одним глотком выпил добрую половину своего стакана. — В Золотом граде или Доме Солнца живет наш владыка.

— А вы где живете?

— Чаще всего в Серебряном граде.

— И они так красивы?

Все четыре демона дружно хмыкнули.

— А как ты думаешь, что могут построить существа, жизнь которых практически неограниченно долгая. Да еще обладающие властью над всеми стихиями. То, что ваш каменщик вырезает в течении многих месяцев, наш создает лишь силой мысли. И так во всем.

— Да, наверное, там действительно прекрасно.

— Но только очень скучно. Некоторые говорят, что устают от царства уже после первого столетия, — вздохнул Аскар, — но нам даже сейчас тоскливо. Поэтому мы и любим уходить к людям. В вашей хрупкой жизни есть свое очарование. И мы никогда им не насытимся.

— Что значит, не насытимся?

— Ну, — опустил голову Данте, — это значит, что нам никогда не надоест быть среди вас.

Эх, что-то он не досказывает, нутром ведь чую. Ведь не зря у демонов сейчас такое стыдливое ворожение лиц.

— И много ваших среди людей?

— Нет. Но в каждом городе хоть один, да есть.

— И… прям так и ходят, — указала я на забавную мордашку Зака.

— Да. Но это незаметно, если отводить людям глаза. Поэтому нас никто никогда не видит и не замечает. Только долго мы здесь пробыть не можем. Начинает тянуть домой. Да и силы в разлуке с родными местами начинают ослабевать.

— Правда что ль? — хмыкнула я. — Могу поспорить, что на территории вашего царства просто есть что-то, что питает ваши силы. Как дриадские леса. А поете-то как сладко: «разлука с родными местами».

— Все-то ты знаешь, — улыбнулся ни сколечко не смутившийся Заквиэль. И пересадил меня к себе на колени. Против я не была. — И откуда только у людей появляются такие хорошенькие умненькие девочки?

— Мамы с папами по ночам делают, — в тон ему ответила «девочка». — Все тебе рассказывать надо. Прям как маленький. У вас как будто не так же.

— Так, да не совсем. У нас же впереди вечность. Так что мы никуда не спешим как люди. И дети у нас рождаются куда реже.

— И уж точно не как у твоего папочки, в таких количествах, — хмыкнул Аскар.

— А что в этом плохого. Росли мы весело, дружно. Уж если когда и удосужусь выйти замуж, детей у меня тоже будет много.

— Почему это — удосужишься? У людей ведь к незамужним плохо относятся.

— Но только не к магичкам. Мы же живем дольше положенного для человека. А это накладывает свой отпечаток. Консуэла нам в свое время доходчиво все объяснила. Когда Мариша начала чересчур активно общаться с одним из дворцовых служек, магикана принесла нам кучу различной литературы и устроила вечер посиделок. Да так что спать мы легли лишь с петухами. Зато все сразу встало на свои места.

— И о чем же вы так плодотворно говорили? — сощурил свои удивительные черешневые глаза Бальтазар.

— Обо всем, что должна знать женщина и магичка в частности. О том, как молоденькие простушки влипают в нехорошие истории, это для таких, как Маришка. О том, что честь женщины хрупка, как первый снег, чуть сожмешь в руках — и она тает. О том, что дозволяется мужчинам, и что запретно женщине. О том, что такое любовь для магички и как она проходит. О том, как больно бывает от этой любви и как важно не дать ей себя погубить. И о том, что дети мага не обязательно будут обладать силой. И о том, как это — стоять на могиле своего ребенка, умершего от старости. И как это — стоять на могиле своего ребенка, умершего от неизлечимых ран. И что такое одиночество мага, тоже рассказала она. — Я вздохнула, сгоняя с себя непрошеную грусть. — Консуэла делилась своим опытом, и мы ей поверили.

— Ну и зря, — как-то обидчиво насупился Данте. — Если обожглась она, это не значит, что вам тоже надо бояться огня. Так и замерзнуть не долго. Послушай, девочка, и поверь нам, уж мы-то достаточно знаем о долгой жизни, любовь стоит того, чтобы рисковать.

— Легко вам говорить, — горько усмехнулась я, совсем уткнув нос в рубашку Зака. — Мужчинам. Для вас все иначе. Вы жестче, вы грубей.

— Да кто тебе это сказал?

— Оглянитесь, это же мир мужчин. То, что позволено им, в силах погубить женщину. И предать мужчине легче. Сделать больно тоже. Вам этого не понять. А все же прекрасно вижу и знаю. Ну, посмотрите хотя бы на моего отца. Я его безумно люблю. Но кто бы знал, как мне больно за его предательство моей матери. А как больно сестрам и Филиппу? Их-то он вообще предал дважды. Я не хочу, чтобы моя жизнь становилась такой же. А ведь магичка вполне может себе это позволить — избавляться от одного мужа и сразу идти за другого. Вот это больно. Это отличает женщину от мужчины. Мы можем любить одного человека всю жизнь, независимо от ее продолжительности.

— Ты не поверишь, детка, но мужчины тоже могут.

— Не видела, не верю. Вам, асурам, легче. Ваши женщины живут столько же, сколько и вы. А вы попробуйте потерять любимую, и я посмотрю, как долго вы останетесь одни.