litbaza книги онлайнИсторическая прозаПроклятие Ирода Великого - Владимир Меженков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 196
Перейти на страницу:

Помпей был не столько удивлен, сколько раздосадован этой новостью. Аристовул решил сразиться с ним, Помпеем, который за всю свою жизнь не знал ни одного поражения? Ну что ж, придется этому напыщенному павлину преподать урок вежливости. И, вступив в Иерусалим, Помпей приказал своим солдатам заполнить овраг, разделяющий Акру и гору Мориа, и штурмом взять Храм. Аристовул, видя приготовления римлян, которым активно помогали сторонники Гиркана, решил, что произошло досадное непонимание со стороны Помпея его истинных намерений. По его расчетам, Помпей, прежде чем идти на штурм святыни, должен был бы направить к нему парламентеров, и тогда все разрешилось бы к обоюдному удовольствию: римляне поняли бы, что иудеи гордый народ, готовый ответить на силу силой, и в то же время народ редкого радушия, готовый оказать гостеприимство каждому, кто является другом их царя и, стало быть, другом всех иудеев. Царь же у них один – Аристовул, и Помпей, оказав ему царские почести, мог легко завоевать любовь иудеев. Между тем работы по заполнению оврага продолжались, в городе появились стенобитные машины, выписанные Помпеем из Тира [38], и Аристовул, не желая испытывать судьбу и дальше, поспешил к Помпею с разъяснениями, что иудеи вовсе не враги римлянам, что произошло роковое недоразумение и что он, Аристовул, готов снять это недоразумение выплатой соответствующей компенсации, которую назначит сам Помпей. Помпей, однако, даже не принял Аристовула и приказал заковать его в цепи как своего личного пленника. По окончании засыпки оврага римляне, поддержанные сторонниками Гиркана, пошли на штурм Храма.

Силы были слишком неравны, так что римлянам и сторонникам Гиркана пришлось ступать по трупам аристовулцев, которыми покрылась вся Храмовая площадь. Между тем священники, чуждые распри между братьями, продолжали совершать обычные богослужения с жертвоприношениями, воскурениями и омовениями, как если бы вокруг них не лилась потоками кровь их единоверцев, обративших оружие друг против друга. Самое страшное при этом состояло в том, что богослужение продолжалось до тех пор, пока не пал у алтаря последний из остававшихся в живых священник. По завершении бойни случилось то, что повергло в шок всех иудеев – как тех, кто выступил на стороне римлян, так и тех немногочисленных сторонников Аристовула, в ком еще теплилась жизнь или кто успел сдаться в плен: Помпей в сопровождении своей свиты дерзнул вступить в Святое Святых. Даже веротерпимый Антипатр – и тот был потрясен дерзостью полководца: в Святое Святых, где хранились ковчег завета, сделанные из чистого золота подсвечник с лампадами, жертвенные чаши и кадильная посуда, а также Храмовая казна в сумме двух тысяч талантов, имел право доступа один лишь первосвященник, да и тот лишь раз в году. Иудеи с ужасом ожидали, что римляне выйдут из Святого Святых, увешанные награбленными сокровищами Храма. Этого, к счастью, не случилось: Помпей пожелал лишь собственными глазами увидеть то, что с таким тщанием скрывалось от глаз всех смертных, не говоря уже о чужеземцах, никаких других намерений у него не было. После посещения Святого Святых он приказал отрубить головы Аристовулу и оставшимся в живых его сторонникам, дерзнувшим поднять против него оружие, наложил на Иудею и Иерусалим ежегодную дань, Гиркана назначил первосвященником, объявил Иудею республикой, не признающей над собой власть никакого царя, а сам, взяв сыновей Аристовула Александра и Антигона в качестве гарантов выполнения всех его распоряжений, вернулся в Рим, где справил свой третий триумф [39].

Римляне с восторгом встретили своего прославленного полководца. Он по праву носил прозвище Магн: никто не сделал для славы и могущества Рима больше Помпея. Свой первый триумф он справил, когда присоединил к Риму Европу. Второй триумф был назначен Помпею в ознаменование покорения им Африки. И вот сенат постановил отметить третьим триумфом победу Помпея над Азией. Благодаря своему великому полководцу Рим стал поистине мировой державой.

Третий триумф, в котором народ Рима увидел в числе многочисленных трофеев и золотой виноградник «Услада», а в толпах высокопоставленных пленных сыновей несостоявшегося царя Иудеи Аристовула, стал для Помпея, увы, последним. И причиной тому был Цезарь. Честолюбивые планы Цезаря стать единоличным правителем огромной державы не были секретом для оптиматов, прежде всего для Марка Катона. Он хорошо помнил похвальную речь Цезаря в бытность его квестором [40], которую тот произнес с ростральной трибуны над телом своей умершей тетки Юлии. «Род моей тетки восходит по матери к царям, по отцу же к бессмертным богам, – сказал он тогда. – Вот почему наш род облечен неприкосновенностью, как цари, которые могуществом превыше всех людей, и благоговением, как боги, которым подвластны и самые цари». Только глухой не понял бы из этих слов, как далеко простираются замыслы Цезаря, и только полный тупица мог продолжать считать его защитником интересов народа, на который ему, в сущности, было наплевать. Особую опасность для республики Катон увидел в том, что Цезарь, в отличие от слишком многих политиков, берущихся за решение важнейших государственных дел на пьяную голову, был абсолютным трезвенником. В узком кругу оптиматов, которые вслед за Цицероном [41]любили повторять: «Когда я вижу, как тщательно уложены волосы Цезаря и как он почесывает голову одним пальцем, мне всегда кажется, что этот человек не может замышлять такое преступление, как ниспровержение римского государственного строя», – Катон неизменно возражал: «Цезарь единственный из всех нас, кто берется за государственный переворот трезвым».

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 196
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?