— Я вовсе не создана для поцелуев. — Ее негодующий тон заставил Льва отступить, в его глазах мелькнули веселые искорки, что лишь сильнее рассердило ее. — И уж точно не для ваших.

— Прошлой ночью мне показалось, что…

— Прошлая ночь была ошибкой. Отныне я разрешу вам поцеловать меня, только если это будет необходимо, чтобы убедить всех в реальности нашей помолвки. И ничто не изменит моего решения.

— Это вызов?

— Вы несносны, — выпалила она, уязвленная тем, что Лев использовал ее слабость как оружие. — Мы должны навестить моего деда. Этот визит, разумеется, не останется без внимания прессы, и информация попадет в светскую хронику.

— Очень умно.

От его взгляда в ее душе запорхали бабочки.

— Еще я договорилась с ведущим нью‑йоркским журналом об интервью с вами. Вы расскажете о своем прошлом. То, что сочтете нужным. Это лучше, чем ждать, пока журналисты раскопают какую‑нибудь компрометирующую информацию.

— Вы просто превзошли саму себя. Когда состоится интервью?

— Завтра вечером. После этого, думаю, мы могли бы встретиться с дедом.

— Я дам это интервью завтра, но визит к вашему деду мы отложим до следующей недели. Я запланировал для нас долгие выходные. Предложил одному из журналов эксклюзивные права на снимки в обмен на фотосъемку.

У Бьянки закружилась голова. Она хотела совсем не этого. Все, что ей было нужно, — успокоить деда. И как Драгунову удается все обращать себе на пользу?

— Я не уверена, что это хорошая мысль, — волнуясь, проговорила она.

Что скажет ее семья, когда увидит эти фотографии? Ведь она всегда старательно избегала внимания прессы.

— Это не обсуждается, Бьянка. Все уже подготовлено. Мы навестим вашего деда по возвращении в Нью‑Йорк. Я встречусь с ним прежде, чем выйдет статья, у вас нет причин для беспокойства.

Беспокойство? Вот как он это называет? У него нет семьи, о которой нужно думать. Обмануть сестер и братьев — это одно, но солгать старому человеку, чья жизнь угасает с каждым днем, — эта мысль сводила Бьянку с ума.

Она любила деда, пожалуй, больше, чем всех своих братьев и сестер, и ей было больно думать, что она приведет Льва в его дом, притворяясь безумно влюбленной. И все это ради того, чтобы успокоить деда.

— Мне кажется, что в совместных выходных и фотосессии нет необходимости.

— Есть. Если вы хотите получить браслет до истечения срока.

— Но это слишком личное… — Бьянка запнулась, не зная, какие слова подобрать, чтобы убедить его.

— Это реклама, Бьянка, которая поможет мне добиться своей цели.

— Я понимаю. Вы снова не оставляете мне выбора. — Ее резкий ответ заставил Льва нахмуриться. — Вы снова шантажируете меня.

— Вовсе нет. Подобные, с позволения сказать, мероприятия всегда были частью нашей сделки, чего не скажешь о встрече с вашим дедом. — Он придвинулся ближе, и его голос смягчился. — Впрочем, я не столь жесток и корыстен, как вы, кажется, думаете, поэтому мы нанесем ему визит.

Бьянка растерянно смотрела на Льва, озадаченная быстрой сменой его настроения.

Лев невольно залюбовался Бьянкой, смотревшей на него расширенными от удивления глазами. Его взгляд скользнул по ее губам, накрашенным темно‑алой помадой, по черному шелковому платью, облегавшему ее соблазнительную фигуру. В ушах и на шее сверкали бриллианты, на пальце сияло кольцо. Она была великолепна. На мгновение Льву показалось, что за ее привычной маской он увидел мягкую и ранимую женщину.

Он легко коснулся пальцами ее щеки. Интересно, подумал он, если он сотрет краску с ее лица, увидит ли настоящую Бьянку. Вряд ли, но он уже знал, в чем ее слабое место: она очень любила своего деда и готова была ради него на все.

Она даже согласилась на фотосессию, которая должна была продемонстрировать всему миру, что они — пара. Выходные вместе с Бьянкой — что может быть лучше? Сейчас Льву, как никогда, хотелось укрыться от всех, чтобы в спокойной обстановке выведать у Бьянки все, что касается Дарио Ди Сионе и его компании ICE.

— Значит, вы не возражаете против официальных фотографий нашей помолвки?

— Нет. — Она скептически посмотрела на него, и он увидел в ее глазах тень сомнения. — Нам пора на прием.

Лев предложил Бьянке руку, наслаждаясь ощущением ее близости. Его тело тут же откликнулось на эту близость. Бьянка Ди Сионе имела над ним странную власть, она с легкостью проникала через стену, которую воздвиг ожесточившийся двенадцатилетний мальчишка.

Машина затормозила у входа в отель, где должен был состояться прием. Под вспышками камер Лев провел Бьянку в отель. Она вела себя безупречно: улыбалась, замедляя шаг перед фотографами, крепко прижималась ко Льву, как влюбленная женщина, испытывая его самообладание.

К нему снова пришло осознание того, что ему нравится Бьянка, нравится обнимать ее, чувствуя все изгибы ее тела. Он не ожидал, что перспектива провести с ней все выходные на уединенном острове так обрадует его. Как только журналисты получат эксклюзивное интервью о помолвке, они уедут и он останется с Бьянкой наедине. Тогда ничто не помешает ему получить нужную информацию, тем более что Бьянка будет лишена возможности сбежать домой.

— Список гостей весьма внушителен, и среди них есть очень влиятельные люди, — сказала она, когда они, оставив позади журналистов, вошли в холл отеля. — Я смогу познакомить вас с теми, кто может быть вам полезен.

Он хотел сказать что‑то, но слова застряли у него в горле, когда Бьянка сняла палантин, открыв взору Льва платье без бретелек, красиво подчеркивавшее мягкую линию шеи и грудь. Ему захотелось коснуться губами гладкой теплой кожи ее плеч.

— Я ничего иного от вас и не ожидал, — проговорил он, наконец обретя дар речи.

— Буду считать это комплиментом, — с улыбкой произнесла она.

Это была настоящая улыбка. Улыбка, зовущая к поцелуям. Ее глаза сияли. Лев почувствовал, как отчаянно забилось его сердце. Сейчас, в это самое мгновение он хотел только одного — видеть ее улыбку, за которой скрывалась настоящая Бьянка.

— Вы не только очень талантливы, но и выглядите сегодня просто великолепно.

Покраснев, она отвела глаза. Лев испытал чувство удовлетворения. Он сумел заглянуть за маску. Настоящая Бьянка была куда мягче и нежнее, чем хотела казаться.

Она повернулась и направилась в зал, по дороге взяв у официанта бокал с шампанским. Лев последовал за ней.

Он обвил рукой талию Бьянки, и от его легкого прикосновения ей вдруг стало жарко, щеки залил румянец. Она опустила глаза.

Как и прежде, их появление вызвало ажиотаж среди присутствующих. Бьянка ловила на себе любопытные взгляды, слышала перешептывание, поэтому ей не нравились великосветские приемы, а Лев, напротив, стремился стать своим в этом обществе.