вряд ли это слово может быть названо славянским. Оно очень древнего происхождения и читается еще в Галикарнасской надписи V в. до н. э., где этим именем назван греческий жрец. Тогда же, в эпоху античной Греции, оно встречалось в составе сложных собственных имен: Эоант, Калхант, Тоант и т. д. По-видимому, так же как и «венед», это наименование дано было группе восточнославянских племен соседями и является словом чужого происхождения, хотя очень заманчивой кажется попытка установить связь между термином «ант» и названием «венд» — «венед», с одной стороны, и наименованием «вент» — «вят» — «вятич» — с другой[71].

В свете приведенных выше свидетельств мы можем установить не только область расселения «бесчисленных племен антов» на протяжении лесостепной полосы от низовьев Дуная до Дона, имеющей более или менее однородные физико-географические природные условия, фауну, флору, но и прийти к выводу о формировании на указанной территории, не только в силу географических, но и исторических условий, особой группы славянских племен. Это были анты, ближайшие предки восточнославянских, русских, племен.

А.А. Спицын, специально занимавшийся вопросом о характере и распространении культуры антов, отмечает наличие однотипной и однообразной культуры, которую он связывает с культурой «полей погребальных урн» и датирует VI–VII вв. Остатки культуры эпохи антов локализуются в Киевской, Херсонской, а на Левобережье — в Черниговской, (Шестовицы, Новоселов у Остра, Верхнее-Злобники у Мглина и др.), Полтавской (Лебеховка, Поставлуки, Берестовка и др.) и главным образом Харьковской (Сыроватка, Березовка и пр.) областях[72].

Б.А. Рыбаков указывает, что «стержнем культуры (антов. — В.М.) оказывается Днепр, а основная масса находок географически совпадает с центральной частью Киевской Руси — с княжествами Киевским, Черниговским, Новгород-Северским и Переяславльским»[73].

Анты II–VII вв. — это уже славяне, точнее — восточные славяне, одна из ветвей венедов I в. н. э., при этом анты — не единый народ, а совокупность бесчисленных племен. Об их принадлежности к русским, восточнославянским, племенам говорят их имена, их верования (культ «бога, творца молний» по Прокопию, т. е. Перуна) и прямые указания писателей древности.

На отсутствие полного единства антских племен указывает наличие местных особенностей в материальной культуре и погребальных обычаях (трупоположение и трупосожжение) — типичный признак этнической пестроты. Но эта последняя все же не столько отрицает, сколько подтверждает факт начавшегося процесса этногенеза восточных славян ранней, антской, ступени формирования.

О жизни и быте антов мы узнаем главным образом из произведений Прокопия, Маврикия, Менандра и Иордана. Им мы и предоставим слово.

Говоря о славянах и антах, Маврикий (Псевдо-Маврикий) замечает:

Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними, что и естественно, опасностей[74].

Прокопий добавляет его рассказ: «Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они по большей части меняют места жительства»[75]. Это же подтверждает и Маврикий своим замечанием о том, что «они… (славяне и анты. — В.М.) ведут жизнь бродячую»[76]. Свидетельства обоих писателей древности во многом подтверждаются материалами археологии.

Славяне и анты действительно живут в лесах, у рек, болот и озер. Если мы возьмем карту городищ и могильников антской поры и даже более позднюю, восточнославянских поселений VII–X вв., и наложим ее контуры на карту распространения лесов в Восточной Европе, то в южной своей части они почти полностью совпадут. В открытую степь поселения антов выходят редко. Антские и собственно восточнославянские поселения, естественно, группируются у рек, болот и озер, так как, во-первых, это были труднодоступные места, и, как правило, избираемые славянами для жительства правые, высокие и холмистые, покрытые лесом берега рек были, как и болота и озера, естественными укреплениями; во-вторых, река кормила рыбой, река давала дичь, на реках били бобров и выдр, на речных поймах заливных лугов пасли скот, реками пользовались как средством передвижения, у рек и озер лежали и возделанные поля, так как в чащу дремучего леса славянин-земледелец заходил в те времена редко.

Но как примирить указания и Прокопия и Маврикия на бродячий образ жизни славян и антов с оседлым земледельческим бытом славянства той поры, как он рисуется нам по памятникам материальной культуры? Прежде всего нужно отметить, что Маврикий говорит об антах как о земледельческом оседлом народе: «У них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы»[77]. Очень характерным является и другое замечание Маврикия о многочисленных выходах в жилищах антов.

Данные археологических раскопок подтверждают указания древних авторов.

Городища эпохи антов, к сожалению, изучены мало, и число их очень невелико.

Говоря о памятниках материальной культуры, которые могут быть определены как принадлежащие антам, мы, естественно, будем называть антскими все те из них, которые связаны с культурой «полей погребальных урн». Бытование этой культуры в Среднем Приднепровье и в сопредельных областях в I–VI вв. н. э., т. е. во времена антов, ее связи с позднейшей собственно славянской культурой дают возможность признать ее создателями антов.

Но нам уже известно, что поселения времен культуры «полей погребальных урн» изучены очень слабо. В литературе было высказано предположение о господстве во времена антов открытых поселений. Работы Днепровской (Славянской) экспедиции, произведенные в 1940 г., обнаружили в районе известных «полей погребений» у села Кантемировки остатки открытого поселения римской поры. Археологические работы по берегам рек киевского Полесья выявили наличие исключительно одних селищ среди памятников I тысячелетия н. э. Ни одного городища этой поры не было обнаружено. Селища очень невелики по размерам и имеют незначительные культурные наслоения. По-видимому, в это время в лесной части Среднего Приднепровья люди селились совсем маленькими поселками. Южнее, к границам лесной полосы, размеры селищ вырастают. Жилищем в открытых поселениях времен «полей погребений» служила полуземлянка с крышей, возвышающейся над поверхностью земли. Таким образом, мы можем прийти к выводу, что во времена антов славянское население Среднего Приднепровья и сопредельных областей обитало в небольших открытых поселениях, что свидетельствует о мирном быте обитателей поселений времени «полей погребальных урн». Но я обращаю внимание на наличие антских слоев и в огромных городищах Приднепровья. На громадных, достигающих 35–45 тысяч квадратных метров городищах — Жарище, Матронинское и др. — обнаружены слои V–VIII вв. с вещами, принадлежность которых к антам не вызывает сомнений. Высокий вал городища Жарище был обнесен деревянным частоколом из бревен. Целая система валов и рвов окружает другие городища. Наряду с большими городищами встречаются менее крупные, площадью в 4–5 тысяч квадратных метров, располагающиеся обычно на высоких, крутых берегах рек, обведенные валом и рвом. Укрепленные поселения антов говорят о войнах, о