на Византию. Так, например, в днепропетровском кладе было обнаружено византийское навершие знамени в виде орла, которое только в битве могло попасть в руки противника. Каждый удачный поход обогащал предводителя антских дружин. Росла имущественная дифференциация.

О военных походах антов и славян на Византию сообщают древние авторы:

Около этого времени анты сделали набег на Фракийскую область и многих из бывших там римлян ограбили и обратили в рабство. Гоня их перед собой, они вернулись с ними на родину. Одного из этих пленников судьба привела к человеколюбивому и мягкому хозяину.

С того времени как Юстиниан принял власть над Римской империей (527 г. — В.М.), гунны, славяне и анты, делая почти ежегодно набеги, творили над жителями этих областей нестерпимые вещи. Я думаю, что при каждом набеге было убито здесь и взято в плен римлян по 200.000 человек, так что эта страна повсюду стала подобной скифской пустыне». «Вся Европа разграблена гуннами, славянами и антами, из городов одни были разрушены до основания, другие дочиста обобраны благодаря денежным контрибуциям… варвары увели с собой в плен всех людей со всем их достоянием…[88]

Так говорит о походах славян и антов Прокопий. Это с грустью констатирует и Иордан, сообщая, что анты и славяне «теперь по грехам нашим… свирепствуют повсюду»[89].

Свидетельства Прокопия, Иордана, Иоанна Эфесского, Менандра и других древних авторов о походах славян и антов, подкрепляемые находками кладов IV–VI вв. в землях антов и имущественной дифференциацией, прослеживаемой по материалам погребений, дают право утверждать о далеко зашедшем расслоении среди антов.

Антские племенные князья-предводители, «рексы», сосредоточивают в своих руках ценности, которые тщательно, пряча от врагов, зарывают в землю. В результате походов на юг антская племенная знать не только накапливает золото и серебро, дорогое оружие, ценные украшения и утварь, но она становится и обладательницей рабов.

Какой характер носило рабство у антов?

Маврикий сообщает:

Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но, ограничивая срок рабства определенным временем, предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там, где они находятся, на положении свободных и друзей[90].

Ограниченный срок рабства, небольшой выкуп, возможность стать свободным и полноправным членом общины антов — все это говорит за патриархальный характер рабства.

Но в то же время нельзя не отметить, что рабство у антов перерастало патриархальную форму. Огромное количество пленных, уводимых в рабство антами во время их набегов на Византию, покупка и продажа рабов у антов (один грек, пленный, попадает, по Прокопию, к хозяину, который, очевидно, купил его у какого-то вернувшегося из похода на Византию антского воина, вместе с хозяином они едут к славянам и покупают раба, родом анта), затруднительность возвращения в «ромейскую землю» из антского плена рабов-греков — все это свидетельствует о том, что рабство у антов играет большую роль.

Правда, главным источником рабства, если не единственным, был плен. Долгового рабства анты еще не знают. Ант — раб, вернувшийся на родину, согласно закону становится свободным[91]. Ант, купивший раба-анта и вернувшийся с ним на родину, теряет заплаченные за него деньги, так как его купленный раб становится таким же свободным, как и он сам, и только потому, что он — ант.

Сообщение Маврикия о самоубийствах жен на могилах мужей тоже говорит о рабстве, а именно — о ритуальном убийстве рабынь на могиле своего господина[92]. Обычай, бытовавший у руссов в IX–X вв. и описанный Ибн-Фадланом.

Даже наличие архаических черт, которыми характеризуется рабство у антов, свидетельствующих о патриархальном укладе семьи, не опровергает нашего мнения о том, что рабство у антов способствовало распадению первобытно-общинных отношений, разложению родовой, патриархальной семейной организации, усиливало имущественное неравенство. Рабы, отпущенные на волю, поселенные в земле антов, разлагали кровно-родственную организацию рода, семьи и способствовали развитию территориальной общины. Воины-анты, захватившие в плен рабов, даже отпуская их на волю, становились собственниками определенных материальных благ, вносимых в качестве выкупа. Еще больше обогащались антские князья-«рексы», становившиеся собственниками ценностей, захваченных во время непрерывных походов в «землю ромеев».

Богатства соседей возбуждают жадность у народов, которым приобретение богатства представляется уже одною из важнейших жизненных целей. Они варвары: грабеж им кажется более легким и даже более почетным, чем упорный труд[93].

Война, а следовательно, и накопление богатств в результате войны еще больше усиливает власть верховных военачальников.

Анты вышли на сцену мировой истории из своих дремучих лесов и степей как воинственный, храбрый и свободолюбивый народ.

«Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище». «Их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране», — говорит об антах Маврикий.

Вооруженные небольшими копьями, луками и стрелами, иногда с ядовитыми наконечниками, мечами и прочными, тяжелыми щитами анты были опасными врагами. В густых лесах, обрывах, ущельях поджидали они своих противников и внезапно с криком нападали на них из засады. Днем и ночью, используя знание местности, прибегая к всевозможного рода хитростям, анты нападали на врагов, изобретая всевозможного рода способы боя. Анты умело переправлялись через реки, «превосходя в этом отношении всех людей» (Маврикий). На своих однодеревках они отваживались пускаться и далеко в море и вместе со славянами нападали на византийские владения вдоль морских побережий. Застигнутые врасплох анты укрывались в камышах и, опустившись у берега на дно реки или озера, дышали через выдолбленные камышины, часами выдерживая пребывание в воде и укрываясь от глаз врага.

Когда враг внезапно нападал на антов в походе, они устраивали укрепление из телег, как это делали русские во времена походов в глубь степей, на половцев. Такой круг, составленный из сдвинутых телег, напоминавших казацкий табор, был неприступен для неприятеля. Меткие стрелы и метательные копья антов держали врага на почтительном расстоянии от боевого стана антов.

В непрерывных походах и войнах «грубые варвары» — славяне и анты, шедшие в бой с «ромеями» в начале своих вторжений в Византию со щитами и копьями в руках, одетые в простые рубахи и шаровары, научились военному искусству у своих же врагов, вооружились их же оружием, и настало время, когда анты, изумившие своей доблестью Прокопия, «научились вести войну лучше, чем римляне» (Иоанн Эфесский)[94]. Немудрено, что «они стали богаты, имеют золото и серебро, табуны коней и много оружия»[95].

Византийцы высоко оценивали военное искусство антов, умевших воевать в самых трудных условиях,