— Один мимо, — проговорила я, повернувшись к Кейлу, но он даже не обратил внимания. Его взгляд был прикован к красной шелковой ночнушке, которую я держала в руках.

— Что это? — спросил он, теребя пальцами шелковистый материал.

— Одежда. Для женщин, — ответила я.

Его глаза расширились:

— Это девушки носят?

Я засмеялась:

— Да, но, как правило, недолго.

Кейл стал почти таким же красным, как рубашка:

— И ты это сейчас наденешь?

— Нет, — ответила я, вспыхнув.

Похоже, он был разочарован; я же кивнула в сторону выхода:

— Нужно уматывать отсюда. Вернемся тем же путем; может, нас не заметят.

Наш план блестяще провалился. Выскользнув из магазина, мы почти столкнулись со вторым типом из «Деназена». Застыв от неожиданности, мы с ним уставились друг на друга. Было ясно видно — он не знает, что делать. Наброситься на нас у всех на виду? Или дать нам уйти и проследить за нами?

— Детка, — сказал он. — Ты даже не представляешь, во что ты впуталась. Этот человек — убийца.

Я покрепче ухватилась за пакет, который дал мне Брандт, — так, что заболела ладонь, в которой я ее держала. Швырнуть сумку в этого типа? Вряд ли я нанесу ему урон. В нескольких футах от нас стоял киоск с игрушками. По его полу вразвалку расхаживал управляемый по радио робот примерно такого же размера, как и сумка, только, конечно, тяжелее. Вот им бы я этого типа урыла! Но только не в толпе.

— Он убивал, потому что вы заставляли его это делать, — произнесла я тихо. — И что-то мне подсказывает, что вы для меня гораздо опаснее, чем он.

Тип в костюме сделал шаг вперед. Я улыбнулась:

— Еще одно движение, и я заору, что ты схватил меня за задницу. Тебе придется долго оправдываться. Но нас уже здесь не будет.

Этот тип нахмурился:

— Твой отец волнуется за тебя.

Где-то в наглухо закрытом, темном уголке моей души вспыхнуло: хорошо бы, если бы это было правдой! Я до боли хотела этого — быть для отца все той же девочкой с солнечной улыбкой! Но я была другой. И того, что было, уже не вернуть. Это он сделал меня тем, чем я стала, — кошмаром его жизни, бичом его существования. Все, что ему остается, — пожинать плоды.

— А он волновался за меня, когда врал мне про мою мать?

— Ты делаешь большую ошибку.

Я пожала плечами и сделала шаг назад:

— Это не первая и уж точно не самая большая. Я делала и покруче — спроси моего папашку.

Он внимательно посмотрел на меня и после минутного молчания отступил в сторону:

— Тебе все равно придется уйти из торгового центра.

— Никаких проблем! — ответила я, взяв Кейла за руку.

Надеюсь, он не понял, что я лгала. Мы двинулись, и я увидела, как к этому типу присоединились еще двое. Спереди на нас надвигался четвертый.

Он прошел мимо, подмигнув и слегка кивнув головой. Когда через несколько секунд я обернулась, они все следовали за нами. Вид у них был совершенно беззаботный — им бы еще посвистывать и поплевывать по сторонам!

Мы с Кейлом притормозили у ювелирного киоска. Девица за прилавком щелкала пузырями бабл-гама и шуршала журнальчиком. Отлично! Я помахала рукой перед ее носом, чтобы привлечь внимание. Она уставилась на меня и захлопнула журнал:

— Да?

— Слушайте, я никого не хочу пугать, но, думаю, вам следует вызвать охрану.

Она оживилась:

— Правда?

Я кивнула в сторону сбившихся в кучку парней из «Деназена».

— Видите тех парней, в костюмах?

Девица, у которой на бейджике было выведено «Фрэнки», кивнула:

— Вижу. Один костюмчик от Армани — сногсшибательный!

— Точно, — продолжала я. — Так вот, я подслушала, о чем они говорили. — Наклонившись ближе, я трагически прошептала: — О бомбе!

Как должна была среагировать такая девица? Вылупить глазки и задохнуться от ужаса! Эта же хмыкнула и взялась за телефон. Спокойненько стала что-то говорить в трубку, кидая редкие взгляды на парней, которые все так же кучковались в стороне.

Службе охраны понадобилась пара минут, чтобы подскочить к киоску. Фрэнки говорила с ними так, словно это она слышала про бомбу — что и нужно было. Охранники направились к парням из «Деназена».

Возникло замешательство, нахлынула толпа. А нас уже и след простыл!

Один-ноль в нашу пользу.

* * *

Кейл откинулся назад и закрыл глаза.

Я повертелась, пытаясь устроиться поудобнее. Непросто сидеть, скрючившись в пластиковом тоннеле на детской площадке, но я решила не отступать. Когда мы сбежали из торгового центра, я нашла платный телефон-автомат и позвонила нескольким друзьям, к которым можно было бы вломиться, но — безуспешно. На мгновение я подумала, не вернуться ли нам к Мише, но вспомнила взгляд, которым одарила нас тетка у стойки в вестибюле, и моя идея умерла в страшных судорогах. И мы забрались на детскую площадку со стороны Милл-стрит. Ворота закрыли вскоре после того, как мы там спрятались, и мы наконец почувствовали себя в безопасности — никто нас здесь точно не найдет.

Я устроилась напротив Кейла и попросила:

— Расскажи о «Деназене».

— Прошу тебя, не надо, — шепотом ответил он.

— Тебе больно? Я имею в виду говорить об этом. Дурные воспоминания?

Кейл открыл глаза и посмотрел на меня:

— Это… очень неприятно. Почему ты хочешь знать про это?

— Ты был… я имею в виду — тебя держали в клетке?

С минуту он молчал, и я думала, он не станет отвечать. Я пожалела о своей настойчивости, но мне необходимо было знать как можно больше. Я обязана была знать — ведь там была моя мама.

Сквозь стиснутые зубы он наконец ответил:

— Не все время. Не все…

Я сглотнула:

— Но какое-то время да?

Его пальцы дрогнули. Он снова стал щелкать ими — один, другой, третий…

— Я был… трудным ребенком, — начал он. — Сопротивлялся. Дрался с ними. Но они умеют подчинять. Есть у них способы.

Тихая ярость, которая звучала в его голосе, заставила меня похолодеть. Я хотела спросить, что это за способы, но не рискнула.

— Через некоторое время мне разрешили жить со Сью в ее отсеке, но только на том условии, что я буду вести себя хорошо. — Он рассмеялся и продолжил: — Я теперь думаю, они просто пытались меня успокоить, потому что полностью контролировать не могли.

Грудь мою сжала боль:

— Так моя мама жила не взаперти?