руки и потянулся в стороны.

— Мы, девушки, много чего видим! — заметила Мисаки.

— А как же, да. — Он почесал пресс и пошёл на кухню. — Тебе пожевать принести чего-нить? А то после такой ночи надо энергию сразу восстановить.

— Нет, не надо, — сказала она, не отрываясь от бумаги. — Я сейчас уйду.

Юкио остановился. Его лицо как раз высвечивалось лучом солнца, являя девушке типично китайские черты лица: немного плоское, пухловатое лицо, узкий разрез глаз. Он уставился на девушку и приподнял бровь, погладил короткий ёжик своей шевелюры и почесал затылок.

— И куда же ты пойдёшь в такую рань? — Он продолжил чесать затылок.

— Дела… вот, тебе пишу рекомендации, — ответила Мисаки.

«Вот только это не рекомендации, что купить, что сделать, а больше похоже на прощальное письмо», — добавила про себя девушка.

С кухни послышался стук сковородок, щелчок газовой плиты — Юкио начал готовить завтрак. Мисаки же грызла ноготь на большом пальце и посматривала то на текст «рекомендаций», то на телефон.

Девушка дописала до точки и отбросила ручку. Она потянулась, глубоко вздохнула и подошла к окну. Мисаки немного отодвинула штору — окна выходили на проезжую часть — и увидела чёрную машину, припаркованную с противоположной стороны улицы.

«Эти представительские машины я узнаю всегда».

Закалённый стеклобронепакет резко контрастировал с простотой дизайна машины.

«Эх, не думала, что они так быстро приедут за мной», — подумала Мисаки, продолжая грызть ноготь.

Она отдёрнула палец и потрясла рукой. Девушка задёрнула штору и выдохнула, затем нагнулась, подняла с пола лиф и любимое жёлто-зелёное платье, встряхнула и оделась.

Девушка принюхалась: с кухни повеяло ароматом риса и омлета, до одури манящим.

«Но лучше не есть и не пить. Платье новое. Пропахнет ещё…» — вновь вздохнула Мисаки.

— Завтрак, а точнее его часть, готов! — крикнул Юкио.

Мисаки не ответила. Она только подошла к китайцу сзади и крепко-крепко обняла его, уткнувшись лицом в голую спину. Юкио замер с палочками для готовки в руках, стараясь не шелохнуться.

— Фартук на голое тело, хех, — усмехнулась девушка. — Встретишь меня так же, когда я вернусь?

— Только не в аэропорте! — выкрикнул китаец, параллельно отмеряя и сворачивая тонкий омлет в рулет.

Мисаки поднялась на цыпочки и чмокнула того за ухом. Юкио потёрся головой — такие проявления нежности от девушки были очень редки.

— Я вернусь! — сказала она и звонко шлёпнула его по голой заднице.

— Надеюсь, что ты не пропадёшь так же, как Алекс, — прошептал Юкио, до конца заворачивая рулет.

Мисаки же прихватила свою сумочку, надела лёгкое пальто, туфли и выскочила из квартиры. Она захлопнула дверь и оперлась спиной на неё. Глубоко вдохнула, сосредоточилась, придала себе деловой вид и спустилась по лестнице.

Возле выхода из подъезда её уже ждали. Мужчина в костюме, с волосами, убранными в хвост.

— Веди уж, — сказала Мисаки.

Мужчина кивнул и пошёл вперёд. По мере приближения к машине девушку всё сильнее и сильнее трясло. Заднее тонированное стекло опустилось ровно настолько, чтобы оттуда высунулась женская морщинистая рука — она поманила внутрь.

Мужчина в костюме открыл дверь в салон и попытался затолкать Мисаки в машину, но та юркнула первой.

Длинный пассажирский салон, отгороженный от водителя стенкой, сиял чистотой и новизной. Белая кожа сидений скрипнула, когда Мисаки села. Девушка старалась смотреть в пол, чтобы не пересекаться взглядом с женщиной напротив.

Когда захлопнулась дверь, Мисаки вздрогнула. Машина немного качнулась, и на переднее сиденье рядом с водителем сел мужчина с хвостом.

Автомобиль тронулся, быстро набирая скорость, заставляя девушку держаться изо всех сил за кресло, чтобы не улететь лицом вперёд.

— Смотреть на меня! — тихо сквозь зубы приказала попутчица.

Перед Мисаки сидела женщина в бело-золотом кимоно. В ней был словно стальной стержень, отблесками которого сверкали карие глаза. Она взглянула в окно, задёрнула штору на перегородке с водителем и сжала кулак.

— Ты, корейская мразь! — Женщина дала под дых Мисаки.

Девушка молчала. Она не издала ни звука, когда её ударили.

«Мисаки, терпи! Ты же знаешь, что дальше будет только хуже!» — подбадривала себя девушка.

— Как. Ты. Посмела. — На каждое слово женщина давала мощную оплеуху. — Провалить. Задание!

Каждый шлепок становился всё звонче. Казалось, ещё чуть-чуть — и Мисаки просто свернут шею, но женщина остановилась, встряхнула покрасневшую руку и села в свою прежнюю позу застывшей куклы.

Лицо Мисаки алело от побоев. Пару раз женщина заехала ребром по правой скуле. Девушка продолжала смотреть вперёд, но вот взгляд её осмысленным не был.

«Чёртова госпожа Йоко, пускай горит в аду, подстилка хозяина!» — Девушка ушла в себя.

— Уж не знаю, из-за чего хозяин решил оставить тебя в живых, но это его решение, которое нельзя оспорить. — Женщина смотрела немигающим взглядом, от которого у Мисаки съёживалось всё внутри. — Смотреть на меня!

Девушка вернулась в реальность и предельно внимательно следила за каждым движением госпожи Йоко.

— Правильно, малышка, правильно. Вот так надо смотреть на ту, кто тебя вырастил, кто дал кров и образование. — Женщина достала веер из сумочки и лениво взмахнула им, раскрывая. Мисаки же от этого предмета впала в ступор. — Молчишь — значит, помнишь воспитание…

«Я молчу вовсе не потому, что так хочу, а потому, что ты, тварь, имеешь власть надо мной», — подумала девушка.

— Не рассчитала, что чудо-броня Алекса Нагорных сможет его вылечить от яда. Ай-ай-ай. — Госпожа Йоко покачала головой за веером. — Нужно было другой яд использовать, чтобы он быстрее сдох. Или лучше было тебе его принять? Отвечай!

Женщина сложила веер в один хлопок — Мисаки дёрнулась.

— Госпожа Йоко-сенсей, задание превыше всего. Я всегда успею умереть, — сказала девушка, скрывая дрожь в голосе.

— Правильный ответ, да, — кивнула женщина. — Но ты совершила крупную ошибку. Отравить кого-то, да в императорском дворце — верх кретинизма. Ты вроде как была лучшей среди остальных девочек.

Мисаки старалась сидеть ровно, хотя болел пресс и немело лицо. За окнами лениво двигался Токио, размазываясь в боковом зрении в одну слитную кляксу.

— Господин тебе выдал новое задание и отдых. Отдых закончился, милочка. — Женщина раскрыла веер с лёгким тренькающим звуком и махнула. — Что говорилось в твоем задании?

Мисаки на секунду вспомнила ту гнетущую атмосферу в сумрачном кабинете хозяина, без окон и с металлической дверью. Только тусклый свет от светильников в рисовых бумагах да планшет, из которого струился мягкий свет.

— Припугнуть Алекса, завербовать его в наш клан. Показать ему кнут и пряник, — девушка повторила в точности до слова надпись на экране планшета.

— Ну хоть память тебе не отказала, дорогуша, — прокомментировала госпожа Йоко. — А теперь, пожалуйста, подумай над