Вот как так получается?

Все было хорошо, спокойно, уютно, потом умер дед – и все посыпалось, словно карточный домик, выстроенный ребенком! Родственники… это ж надо – сколько их понаехало!

И галдят, и шумят, и…

Похороны медленно, но верно превращались в птичий базар.

Но это Освальдо отлично бы пережил, тем более завещание в его пользу. А вот кое-что другое…

Сарита.

И слова деда…

Ла Муэрте против их затеи? Она не желает, чтобы Сарита умерла?

Казалось бы, какое дело богине до Сариты? Это даже не смешно… и в то же время – страшно?

Очень страшно.

Надо признавать очевидное. Если дед мертв, и мертв от своего проклятия, то, во-первых, Сарита жива. Во-вторых, она сейчас неизвестно где и неизвестно с кем. И какие там мысли вложат в ее голову – Творец ее знает. Даже у отъявленных идиоток могут найтись неплохие советчики. В-третьих, проклятие надо было снять.

Прийти к Ла Муэрте, предъявить непочитание, попросить… кто это мог сделать?

Вот на этой мысли Освальдо и залип.

Дураком он не был и отлично осознавал, что есть только один человек, который мог это сделать. И к которому могла броситься за помощью Сарита.

Тан Риалон.

Эрнесто, который был некогда в нее влюблен. И который достаточно благороден, чтобы помочь бывшей любви, даже в такой ситуации.

Особенно в такой ситуации!

Это бесило.

Он невольно способствовал свободе соперника. А тот помог Освальдо остаться женатым.

И где тут справедливость?

Да еще богиня разгневалась… Освальдо дураком не был и нарываться не собирался. Жить ему хотелось. То есть…

Сариту надо найти и поговорить с ней по-хорошему. Пусть скажет, что она хочет за развод.

Для этого он поговорит с Эрнесто, когда вернется в столицу. Наверное, через дней пять, не раньше. Пока разгонит всю эту нечисть, пока разберет бумаги деда, пока…

М-да. Проблема на проблеме.

А самое главное – Тони.

Освальдо готов был метаться по комнате только из-за этого. Молодая Лассара и так не слишком хорошо к нему относилась. А тут еще… вот!

Что она делает, пока он занят здесь?

Кто рядом с ней? Эрнесто? А ведь это вполне возможно…

Рассказал ли он Тони о Сарите?

Освальдо подумал и решил, что наверняка рассказал. Благородство Риалона тоже имело пределы. И что тогда?

Хм… тогда ему оставался только один вариант, чтобы получить понравившуюся женщину.

Свою, демоны все побери, женщину!

Да, СВОЮ! Что бы она сама ни думала по этому поводу!

И Освальдо принялся обдумывать план. План похищения.

* * *

Тони шла по развалам.

Барахолка кипела, бурлила, шумела и переливалась всеми красками радуги. Цвета, звуки, запахи…

Кого-то они оглушили бы.

Тони наслаждалась каждой минутой.

Вот книги, разложенные на лотке. Тони не смогла удержаться, да и кто бы смог? Подойти, провести чуткими пальцами по корешкам, пыльным, вытертым от старости… как пахнут книги?

Книги пахнут веками и мудростью.

А эти – еще и немного мышами. Серые разбойники тоже частенько приобщаются к мудрости, поэтому их очень сложно поймать в мышеловки.

Несколько минут, и она выбирает два томика в потрепанных обложках. Стоят они какие-то медяки, но Тони знает им настоящую цену.

Вот детские игрушки.

Как тут не остановиться? И не выбрать фарфоровую куклу? Такую грустную…

Никто и никогда не задумывается о старых куклах. А им тоже бывает горько.

Ими играли, пока они были нужны. А потом… потом их просто бросили.

И это ужасно обидно. Дети вырастают и забывают о куклах. Но куклы никогда не забывают своих маленьких хозяев. Может быть, эта кукла скоро обретет нового друга? И теплые руки, которым она будет очень нужна и дорога?

Тони не знала. Но вещи бывают разные.

Есть те, от которых тянет холодом. И к ним даже прикасаться не хочется.

А есть теплые, уютные, родные… кукла была из второй категории.

А вот и тряпки.

Вот тут уже у Тони заломило зубы, словно от ледяной воды. Одежду она выбирать не умела и не любила. Магазины, примерки, фасоны… чему не научили, то и не получается. Может, со временем она поймет, какое люди находят в этом удовольствие, а сейчас…

Сейчас…

Ой?

Это – искомое?

Вполне возможно. И Тони вгляделась в костюм, разложенный на простыне.

Платье было шикарным.

Темно-вишневый цвет, длинная пышная юбка, лиф, расшитый алыми цветами, легкие рукава, сделанные из прозрачного газа.

– Красиво.

– Смотрите, ритана. Но сразу говорю, дешево не отдам, – предупредила торговка.

– Почему? – не удивилась Тони. – Эта вещь с историей?

Она ничего такого не чувствовала, но вдруг? Торговка замялась.

– Не то чтобы… жила у меня одна девица. Плясунья, понимаешь… вот, сбежала, а денег не заплатила. Остается только ее вещички продавать, чтобы свое вернуть.

Тони коснулась рукава платья.

Легкая пышная ткань так и льнула к пальцам, обволакивала, шептала…

– Это платье я беру. Сколько?

– Двадцать песо.

– Вы к цене лишний нолик не приставляйте, – фыркнула Тони.

– Это смотря кому он лишний, – пожала плечами дородная тетка с красным лицом. Да, такая за свое все соки выжмет. – Ладно. Восемнадцать песо. И только из уважения к вам, ритана.

Тони качнула головой. Торг начался.

– Ладно. Один песо накину. Три монеты. Но только, чтобы вам свое вернуть…

Торговля на барахолке процесс вдохновенный. Можно орать, ругаться, топать ногами, но после заключения сделки, как правило, и продавец и покупатель остаются весьма довольны собой.

Вот и в этот раз.

Сошлись на восьми песо, что было весьма неплохой ценой, и Тони решила поинтересоваться дальше. Мало ли что?

– Это все, что от жилички осталось?

Платье она не слышала. Но подозревала, что все не просто так. Она бы такую вещь не оставила, это уж точно. Может, и незнакомая ей девушка тоже ушла не по своей воле…

– Да так… почти и ничего. Тряпки-побрякушки.

Тони внимательно проглядела оставленное.

Определенно, не по своей. Тоненькое, словно паутина, нижнее белье, несколько дорогих даже на вид платьев, два костюма для танца…