Филь неуклюже ворочался в месиве кружев и бантов, пытаясь разобраться, где верх и где низ, когда над ним раздался насмешливый голос.

— Я вижу, в вашем воспитании имеются изрядные пробелы, — сказал Мастер. — Для начала ваша одежда излишне нарядна — ни я, ни моя свита не нуждаемся в цветнике, да и вам всем завтра рано уезжать. Во-вторых, я хочу заверить, что ваш локумтен вполне в силах постоять за себя, нет никакой нужды подслушивать под дверью. В-третьих, императорский эмпарот только что провел его допрос, и я заверяю, что никаких преступлений ваш проказник не совершал, кроме тех, за которые он уже понес наказание. А теперь позовите-ка сюда вашу мать!

Выкарабкавшись из-под Габриэль, которой оказалось неожиданно много, Филь вскочил на ноги, затем помог подняться девочке. Он с трудом узнал её в разрумянившемся прелестном создании с густыми волосами, заплетенными в две длинные косы, и красивом пышном платье.

Руфина также выглядела нарядно, как и застывшая поодаль, с кислым выражением на лице Лентола. Соображая, какой нынче праздник, что девицы Фе так вырядились, мальчик опасливо попятился, чтобы побыстрей оказаться вне досягаемости всех этих лент и юбок.

Лентола заступила ему дорогу.

— Я не верю своим ушам, эмпарот? — воскликнула она изумленно. — Ты правда был под формальным допросом?

— Был, — буркнул Филь, стараясь обойти её, не задев. — Мне надо спешить!

— Филь, это же здорово, это страшная редкость! — восхитилась Габриэль, быстро оправляя на себе многочисленные оборки. — Такие допросы навечно заносят в императорский архив! Филь, ты попадешь в историю, ты станешь знаменитым!

Услышав это, мальчик невольно приосанился.

— Не болтай глупости, — оборвала её Лентола, розовея лицом. — Иди лучше, приведи матушку!

Когда Габриэль скрылась из виду, она спросила Филя, сузив глаза:

— И куда ты теперь спешишь, позволь спросить?

«Разбежался я тебе докладывать», — чуть не ляпнул Филь, но вовремя прикусил язык.

От ответа его избавила Руфина. Приведя себя в порядок двумя движениями — одним поправив платье, другим волосы — девушка взяла Филя за руку и сердито сказала, шагая с ним мимо приставучей Лентолы:

— На кого ты похож! А ну, пошли, умоемся и смажем твои царапины, потом дальше побежишь. Как не стыдно являться в замок в таком виде!

Волей-неволей Лентола дала им дорогу. Филь видел, что недовольство Руфины ненастоящее, и был страшно благодарен ей за спасение. Глянув на свои руки и колени, он признал, что она права — он успел забыть о спуске с купола.

— Руфина, — поторопил он, — только мне надо быстрее!

— Конечно, быстрее… Пока матушка не увидела.

— Да ей без разницы, в каком я виде!

— Только не сегодня.

— А что сегодня? — заинтересовался Филь.

— Эша пришла в себя, — сказала Руфина.

«Когда идешь по горячему песку, то двигаешься быстро. Это не значит, что ты не обожжешь пятки, просто у тебя нет выбора…»

Янус Хозек, из манускрипта «Биография предательства»,

Библиотека Катаоки

Солнце перевалило за зенит, когда Филь поднялся из-за стола и устало потянулся. Ему было хорошо, как бывает, когда сделаешь большое дело. Новая карта лежала перед ним во всей своей красе.

Опоздав к началу обеда, мальчик решил целиком его пропустить. Г-жа Фе знала, где он, и если не послала за ним, значит, он не нужен. К тому же семья Фе собиралась в дорогу, и Филь мог только радоваться, что Мастер избавил его от помощи в этих сборах.

Карту Филь запомнил, уложив в памяти кирпичик к кирпичику, хоть и мутило его теперь. Он сроду так не работал башкой, зато больше не нуждался в карте. Настолько, что он мог покинуть замок прямо сейчас, разом осознав, что надоел ему этот Хальмстем хуже горкой редьки с диким медом, которыми его пичкал отец, когда мальчик простужался.

Мастер помог ему сократить время, притащив устройство для копирования и установив его на столе. Это устройство он назвал пантографом. Без клякс, конечно, не обошлось, но Филь научился весьма шустро управляться с ним под конец. А кляксы, как оказалось, замечательно удаляет свежий сок местного щавеля. Пучок его стеблей притащила Эша, заглянув из любопытства в кабинет. Выглядела она совсем отощавшей, но в остальном не изменилась. На вопрос Филя, как лекарь вылечил её, она ответила:

— Я крайне податлива на всякое интересное и непонятное. Главное, чтобы ахинея была качественная. Открою рот, вытяну длани и побреду. Так он и привел меня в чувство.

Эша тоже была нарядно одета.

— Флав болтун с весьма острым языком, — объяснила она Филю, с чего сегодня такой парад. — Но любит, когда ему оказывают знаки внимания. Мать не желает, чтобы он разнес по всей Империи, как его тут встретили, поэтому мы обречены страдать в этой одежде, пока не уедем.

Воспоминания о вчерашнем происшествии всколыхнули в душе Филя тревогу. Мальчику стало неспокойно после недавнего разговора госпожи Фе с Мастером в этом кабинете, когда оба стремительно куда-то умотали. Хозяйка при этом выглядела плохо. Но что её сделало такой, Филь не мог взять в толк.

Г-жа Фе поинтересовалась, откуда у Мастера собственный эмпарот, и тот сказал, что это подарок брата, ставшего императором. Затем они заслушали выжимку того, что увидел эмпарот на допросе Филя, и тут оба будто что-то сообразили. Случилось это, когда эмпарот добрался до шторма. Чем тот жуткий шторм не понравился им, Филь не понимал.

Оставив пустой кабинет, мальчик вышел в такой же пустой коридор. В замке царила небывалая тишина, отчего Филю стало еще тревожней. Точно что-то задумали, мало им локумтена, подумал он, пробираясь к себе в комнату переодеться как было приказано. Втиснувшись в парадную одежку Мервина, разложенную на своей кровати, он сбежал в холл и вошел в Большую гостиную.

Едва он переступил порог, его продрал мороз. Филь не любил, когда на него так смотрели, сильно не любил. А тут вся семья Фе, свита Мастера и сам он, сидя во главе стола со следами обеда, вылупились на Филя, будто он украл у них что-то очень дорогое. Он даже попятился с перепугу. Не зная, куда девать руки, он сцепил их за спиной, потом сунул в карманы. В левом кармане что-то мешалось, и Филь опять вынул руки, снова сцепив за спиной.

Переглянувшись с госпожой Фе, Мастер приветливо спросил:

— Скажи-ка нам еще раз, куда добивали волны в ночь, когда вы потерпели крушение?

— До макушки этой горы, — удивленный вопросом, ответил Филь, имея в виду гору, на которой стоял замок.

— То есть той горы, — поправил Мастер, и тотчас вся гостиная загалдела разом.

— Тота-альный затык! — произнесла Эша в восхищении. — Ух ты! — Глаза её вспыхнули от восторга.