Когда начался второй Майдан в столице Украины, Фюрер, как и многие «нацики», поехал туда для борьбы с «ворюгой Януковичем», бился против «Беркута» на баррикадах, потом, когда началась заваруха на Донбассе, вместе со своей сотней отправился воевать против сепаров. Что произошло дальше, Сидоров мне не рассказывал, да я и не расспрашивал особо, в чужую душу лезть не надо, придет время, сам расскажет, но только Фюрер расстрелял полвзвода своих бывших сослуживцев и соратников и, перейдя линию фронта, сдался Луганской народной милиции. В плену я его и встретил, вытащил, помог переправиться домой.

Как потом выяснилось, первое, что сделал по возвращении домой Фюрер – это забил наглухо все свои нацистские татуировки, теперь на его коже нельзя было разглядеть отдельных картинок, только темно-синяя шкура, как вторая рубаха, которую нельзя снять, так все время и придется носить до самой смерти. Во-вторых, Сидоров избавился от всей своей коллекции: что-то продал, что-то утопил в море, вроде как потом он вырученные деньги отнес в церковь и хотел постричься в монахи, но батюшка его отговорил. Чем дальше занимался Сидоров, я не знал, но, судя по всему, прижился он при церкви, где вел военно-патриотический кружок.

Второй раз мы с ним встретились, когда я уже служил в первом ЧОПе, причем можно сказать, что спас ему жизнь, мы как раз проезжали мимо церкви, когда я заметил, что в соседнем дворе какие-то мутные личности лупят палками валявшегося на земле беднягу, не знаю почему, но в другой раз проехали бы мимо, тогда подобной картиной никого особо не удивишь, но что-то меня дернуло, и, дав поверх голов короткую очередь, вытащили того бедолагу из своры, а потом еще и в больничку отвезли, где, надавив на айболитов, заставили их собирать пациента по частям. Фюрер и был тем самым бедолагой, он тогда поплатился за то, что встал на защиту храма, который хотели разграбить. Видимо, та драка не прошла для Сидорова даром, потому что у него мозги в очередной раз сдвинулись, и при первой же возможности он сбежал из больницы, толком не долечившись. На свободе Фюрер быстро организовал свою банду из таких же, как он, бродяг и отщепенцев, взяв под контроль один из самых опасных районов города.

Соорудил себе бутерброд из хлеба, сала и лука. Умял в три укуса. Немного подумав, плеснул водки граммов тридцать в стакан, соорудил еще один бутерброд с колбасой и очистил картошку, махнул водку и зажевал вторым бутербродом. Эта простая пища шла намного привычней и вкуснее, чем роллы под текилу пару часов назад.

Сидоров включил проигрыватель в ноуте – и из колонок полилась никогда ранее не слышанная мной песня:

– Кто поет? – поинтересовался я.

– Не знаю, надыбал в инете. Кто исполняет, не знаю, а вот кто автор слов, догадываюсь.

– И кто?

– Знаменитый Федос, Феодосий, или Федор Щусь, один из ближайших соратников батьки Махно. Был в армии батьки морячок, чемпион по боксу и по французской борьбе на Черноморском флоте, вот он и есть автор этих строк.

– Че, сам помер, как Махно, или свои рассчитали?

– Дык, сейчас-то кто уже скажет, как там на самом деле было, может, красные в бою, а может, и свои, но именно Щусь был наиболее харизматичным и видным командиром махновской армии после самого батьки.

– Че, скоро твой дрыщ придет? – спросил я у Сидорова, чтобы прервать его излияния про анархистов.

– Не дрыщ, а Шкет, – поправил меня друг. – И ты с ним особо не дерзи, а то я тебя знаю, тебе человека зачморить раз плюнуть. Шкет у нас пацан тоже резкий, может, если чего, тебе и в жбан засадить.

– Ты меня прям заинтриговал. Кстати, мне бы денег с карты снять, а то налички кот наплакал. Есть какие-нибудь варианты?

– Ща сделаем, – Фюрер вновь взял в руки трубку телефона. – Сеню ко мне. Бегом! Знаю, что ночь на дворе. Я сказал, бегом!

– Только надо денег с карты снять таким образом, чтобы не засветить вашу нычку. Меня могут искать в ближайшее время, поэтому, сам понимаешь, – многозначительно добавил я.

– Не учи ученого, – барским жестом отмахнулся Сидоров.

Я успел съесть еще один бутерброд с салом, когда дверь распахнулась, и в комнату вошел бородатый мужик. К слову, входя в дверной проем, он пригнулся, чтобы не зацепиться головой о дверной косяк. А дверь вполне стандартных размеров – два метра в высоту. Ну и по ширине плеч этот бугай, можно сказать, протиснулся в проем.

– Чесать мой лысый череп! – восхищенно присвистнул я. – Сидоров, ты чем его кормишь, что он такой вырос? Растишкой?

– Звали? – демонстративно проигнорировав меня, бугай обратился к Фюреру.

– Да, Слава. Это мой хороший друг, – Фюрер кивнул в мою сторону. – У него случилась беда, надо ему помочь.

– Чем я могу помочь?

– Слава, у меня пропала жена, мы с друзьями отдыхали в клубе «Кокос», она пошла в туалет и оттуда не вернулась, – я вкратце рассказал все, что знал. – Думаю, что ее похитили для того, чтобы потом продать. Мне нужно знать, с кем контачит хозяин «Кокоса» Айбат Казоев, он же Батыр.

– Рассказывай, что у нас есть по туркам и прочим ересям? – Фюрер демонстративно убрал водку со стола, демонстрируя тем самым всю важность момента. – Особенно интересуют те из них, кто промышляет работорговлей.

– Ну что? – начал Шкет. – В нашем районе никого не осталось, да и не было здесь особо никогда черных. В городе работают несколько совместных татаро-турецких бригад, есть азера, ну и вроде как чичи вместе с дагами промышляют, ну те больше по рэкету да тачки зачумленные тащат на материк, уж не знаю, чем они их надраивают, но датчики первое время никак не реагируют, только через пару недель начинают фонить, как рентгеновский аппарат. Точно можно утверждать про бригаду Муссы, он был несколько раз замечен в продаже девок в горные районы Крыма. Вторая бригада братьев Халиловых вроде как тоже в этом замаралась, но как-то не очень явно. Бригада Муссы как раз крышует «Кокос», но Батыр появился в городе совсем недавно, пару недель назад, до этого там другой хозяин был.

– Где найти Муссу? – перебил я рассказчика. – Сколько у него человек в бригаде? Вооружены?

– Найти его можно каждое утро в кафе «Алик», он там трапезничает. Народу в его банде человек двадцать. Ясень пень, что вооружены, а кто сейчас без оружия, но чем точно, не знаю. Живет он где-то в Бараках-стрит, они там компактно проживают в нескольких двухэтажных халабудах. Визуально знаю, какие дома, но ни планировки, ни чего более конкретного не знаю.