много значения, и ее драма еще больше взбудоражит мои нервы.

— Итак, как дела? — спрашивает Ханна, прислонившись бедром к столу гриля, пока я перебираю бутылки. — А почему ты не надела купальник? Я не собираюсь быть сегодня единственным взрослым в бассейне. Ни за что на свете.

Я смеюсь и хватаю Jack Daniels.

— Я подумала, что буду слишком занята приготовлением еды. Лейн или Логан пойдут с тобой.

— Хм… — Сестра поджимает губы и оглядывается на бассейн. — Твою мать!

— Что случилось? — Я слишком занята, пытаясь открыть бутылку, чтобы проследить за ее взглядом.

— Сестра, сестра, ты сошла с ума, — широкая улыбка появляется на ее лице, и она упирает кончик языка в щеку.

И тут до меня доходит. Мне даже не нужно смотреть, чтобы понять, что Ханна имеет в виду, но я все равно смотрю, потому что, видимо, обожаю такого рода наказания.

Джесси заходит через ворота, которые отделяют бассейн от заднего двора, засунув одну руку в карман джинсов, а другой — обхватив большой подарок. Он разговаривает с высоким мужчиной — мужем Ханны, который в данный момент кивает в нашу сторону. Когда его пристальный взгляд наконец-то находит меня, я забываю, как дышать. Кажется, такое происходит только в тех случаях, когда замешан Джесси.

Его улыбка гаснет на мгновение, а затем снова появляется на лице. Хотя это достаточно приятно, но улыбка Джесси, когда он смотрел на меня, определенно более осторожная, чем та, что была, когда он разговаривал с моим зятем, и я не могу сказать, что виню его. Я была в полнейшем беспорядке на прошлой неделе, и сама все усложнила между нами.

— Папочка! — Кучка полуголых детей в ярких плавках мчится к Джесси, который бросает подарок как раз вовремя, чтобы поймать нашего сына. — Ты пришел на мою вечеринку? — Джетт хихикает.

— Конечно, я пришел, — отвечает Джесси, его глаза сияют.

Мое сердце немного сжимается, и я выдыхаю сдерживаемый воздух, крепко сжимая в руке бутылку виски. Ханна вырывает ее у меня из рук, откручивает крышку и наливает небольшое количество алкоголя.

— Держи. — Сестра пихает мне стакан, и я без колебаний глотаю жидкость, а затем прижимаю тыльную сторону ладони ко рту, чтобы не зашипеть от жжения в горле. — Почему ты решила, что пригласить Джесси было хорошей идеей? Я имею в виду, помимо очевидного.

— Помимо очевидного?

Сестра выгибает бровь.

— На него приятно смотреть.

— Ханна! — Когда я шлепаю ее по руке, она пожимает плечами.

— Я замужем, а не умерла. Кроме того, ты же знаешь, я всегда считала, что парни Эндерс слишком смазливы.

Я помню. Ханна на год старше Джесси и на два года моложе его брата Эйдена. Она заметила их задолго до меня, когда мы приезжали в Коул-Крик летом, будучи подростками, но в ее жизни всегда был Пол.

И у тебя всегда был Лейн, но это не помешало тебе получше узнать одного парня из семьи Эндерс, не так ли?

Я кашляю с виноватым видом и снова тянусь к бутылке, но сестра встает между нами и качает головой.

— О, нет, нет. Ты сделала это, и теперь будешь вести себя как взрослый человек и справишься с этой ситуацией.

— Я просто подумала, что Джетт обрадуется, если Джесси будет здесь.

— Так и есть. — Ханна указывает на них, и я могу только представить, о чем еще она думает, поскольку единственная, посвященная во все подробности моего «периода Джесси», как она его сама когда-то назвала.

Наши семьи знают все в общих чертах, включая причину, по которой мы с Лейном расстались тем летом. Также от них нельзя было скрыть, что я в полной мере воспользовалась нашим временем порознь и проводила его с кем-то еще. И никогда ни от кого этого не скрывала, как бы трудно мне ни было сказать моим родителям, а затем и Лейну, что ребенок, которого я вынашивала, не от него.

Но Ханна была единственной, кому я смогла довериться и рассказать всю правду о Джесси. О той ночи, когда он встретил меня на берегу перед нашим маленьким домиком. О том, сколько раз мы сталкивались друг с другом в Коул-Крик в течение следующих нескольких лет. О, казалось бы, невинной растущей влюбленности в симпатичного парня с севера.

Она также единственная, кому я рассказала о своих чувствах к Джесси после двух недель, проведенных вместе. Потом вернулась в Грин-Бей и не могла перестать думать о нем. Затем приступила к новой работе, к которой так усердно и долго стремилась, но даже этого радостного волнения было недостаточно, чтобы отвлечь меня от тех четырнадцати дней в Коул-Крик.

Но я никогда не просила Джесси о большем. Писала и удаляла так много сообщений, сильно желая узнать, может быть, наше вместе проведенное время значило и для него нечто большее. Но я так и не отправила ни одного из них, потому что вначале нашего короткого романа рассказала всю правду о Лейне и о моем нежелании начинать новые отношения.

Я должна была догадаться, что это будет не так просто. И также понимала, что не смогу изменить правила, когда все закончится, и попросить Джесси о том, чего я обещала не просить. В любом случае, спустя три недели мы с Лейном снова были вместе.

Я даже не знаю, как это произошло. Однажды Лейн позвонил, чтобы узнать, есть ли у меня книга, которую ему подарил дедушка, а на следующий день он уже готовил мне ужин в своей новой квартире. Мы вернулись к той удобной рутине, в которой были до того, как узнала об интрижке Лейна, и я не чувствовала ненависти к нему. Мне не было противно, потому что отношения с ним заполняли то одиночество, которое чувствовала с тех пор, как покончила с Джесси. И, честно говоря, простить измену Лейна оказалось чертовски легче, когда я сама была не без греха.

Я была честна с Лейном и поведала ему всю правду о моем времяпрепровождении на севере. Рассказала ему, что переспала с другим мужчиной… и, что между нами уже все кончено. Потому что так и было на самом деле. И беременность ничего не изменила.

Сейчас, как и тогда, мне нужно вести себя по-взрослому. И определенно не нужно беспокоиться о том, как Джесси проводит свободное время или был ли он так же, как и я в плохом настроении из-за очередного обмена ребенком в прошлые выходные. Это только поставит под угрозу наши отношения, и я не хочу идти на такой риск. Не тогда, когда