I сонаты есть «путь жизни по Богу», определяющейся не собственными похотениями, но миссией проповеди Евангельской истины всем людям, заповеданной Самим Христом. Этим знаменуется главенство трёхнотного мотива в темах и всех голосах партитуры, где мотив трёх нот, вообще «трёх», есть вождь, девиз и начало всего. В масштабе же всего суперцикла осью обсуждаемого здесь гештальта «движения по пути» (гештальт здесь понимается и как надтекст) является соотношение первых тем первых частей I, III и VI сонат. Первая даёт абсолютный ориентир такому движению в Триедином Боге. Последующие (III и VI) сонаты как бы отвечают на вопрос «что делать?» Третья, после грехопадения и Потопа второй, являет «путь Ветхого Завета», очищения первородного греха по предписаниям установленного Богом закона. Установленного Богом – ибо и в III сонате число 3 кладётся в основу – но скрытно, «непреднамеренно», остаётся скорее в глубине «внесловесной конструкции».

VI соната отвечает на вопрос «что делать?» совсем иначе: после прихода Христа, новой благодати, мотив «трёх» выходит на передний мотивно-тематический план и выступает теперь не в неведомой глубине и основе, но как девиз и знамя жизненного пути, запечатленные «не на скрижалях каменных, а на плотяных скрижалях сердца». (II Кор. 3, 3.) Но весь этот ход вещей, невзирая на данную Богом человеку свободу в определении своего пути и образа действий – III и VI сонаты – весь исторический путь природы и человечества предопределён Божиим Промыслом. «Ибо истинно говорю вам: доколе не пребудет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдёт из закона, пока не исполнится всё.» (Мф. 5, 18.)

Итак, всё измерено до последней черты; и потому надтекст отнюдь не гнушается математическими измерениями: в теме 1 части I сонаты и в теме 1 ч. VI сонаты всё тот же сонатный универсум – 18 нот. 18 же нот, как указано, и в теме 3 части V сонаты. Творение нового человечества, Апостольской Христовой Церкви, соизмеряется всеобщими законами бытия, определёнными во веки веков Самим Богом.

II часть.

В приложении с нотными примерами тема этой части гештальтно сопоставляется с темой 3 части IV сонаты, каковое сопоставление вполне приемлемо в качестве примера гештальтного сходства тем вообще. Но, как в предыдущем случае с темой 1 части, так и сейчас Кизер представит тему 2 части в другой гештальтной общности:

Пример 29 а. 6 соната, II ч. (нач.)

Пример 29 б. 4 соната, IV ч. (нач.)

Это гештальтное сходство тем – не из одной сонаты, а из разных частей разных сонат, и притом – медленной части с финалом – это сходство поразительно! Здесь в центре внимания не «стиль композитора», задача – определить надтекст композиции.

«Определить» не значит утвердить и, тем самым, убить; слово «определить» означает – поставить пределы, лучше даже – ориентиры толкования, ещё лучше – возможные ориентиры, так как тогда подвергается сомнению вообще наличие в толковании каких-либо ориентиров. Так или иначе, речь идёт об определенном чертоге надтекста, области возможных его значений, пребывания, витания. Ибо любая вещь, будь то материальная или нематериальная – но где-то же пребывает! И притом, не пребывать не может, а, следовательно, пребывает и «где-то» – хотя само это «где-то» имеет, конечно, множество чертогов пребывания – от материальных до духовных – от закусочной до Умного Неба, где пребывает Небесное Воинство.

Кизер вставил это лирическое отступление для того, чтобы у кого-нибудь не возникло подозрения, что Кизер тиранит надтекст. Да, Кизер – неограниченный монарх, но неограниченный монарх и тиран – вещи совсем не одинаковые!

Кизер имеет к этой части такую интуицию: …вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: Авва Отче!.. Мы не знаем, о чём молиться, как «должно, но сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными». (Рим. 8,15; 26.) В этих стихах Послания Павла к Римлянам звучит мысль о том, что христиане не рабы Богу, живущие в страхе (как законники-иудеи, отвергшие Христа); но в Духе Святом, принятым ими в Крещении, они сыны, взывающие к Богу: Отец (что́ по древнееврейски и значит: Авва). И они сами по себе и не знали бы, как и о чём молиться, но Сам Дух, живущий в них, воздыханиями неизреченными (мольбой невыразимой, взлетающей к Богу из глубины самого себя не познавшего сердца) наставляет их и молится за них, ходатайствует, просит для них у Бога помилования.

Вот эта внутренняя сердечная сторона христианской жизни, молитвы в клети своего сердца, «где сам Царь-Творец восхотел скинию Себе создать» – как поёт причастный хорал – эта эзотерически-интимная жизнь Духа и в Духе и представлена гештальтно во 2 части VI сонаты, последней новозаветной, которая вся напоена этим Духом апостольства, Нового Завета, Апостольской Церкви.

Трудно, конечно, подыскать прямую параллель надтекста к прослеженному выше в примерах 29 а и б поразительному гештальтному сходству 2 части с финалом IV сонаты, но если последний печатлеет как бы жизненный путь христианина ( : 2 = ), то здесь, во 2 части, этот христианский путь гештальтно показан как бы в расширенном молитвенно-эзотерическом ракурсе ( х 2 = ).

Надо вообще заметить, что в трёх медленных частях суперцикла в размере – в III, V, VI сонатах – сокрыто запечатлены три мистические, эзотерические состояния души Ветхозаветного и Новозаветного человека. Во 2 части III (Ветхозаветной) сонаты параллельный ре минору «идеально отвлечённый» фа мажор печатлеет иудейский шалом, несбыточную мечту правоверного еврея, это грёзы наяву, эдакий Träumerei Роберта Шумана (тоже в фа мажоре), посвящённый, как надеется его тёзка Робби Кизер, хотя и не еврейскому дитяти, но окрашенный сходным восточно-мечтательным-кальянным гештальтом. (См. также прелюдию F/II из WtK самого Иоганна Себастьяна.)27

2 часть V сонаты – с переливчатым мерцанием её прозрачно– (призрачно?) безплотного ля минора – озвучивает, как показал Кизер, безтелесное состояние умершего христианина в ожидании обетованных «воскресения мертвых и жизни будущего века» (Символ веры). Здесь, во 2 части VI сонаты, запечатлено состояние хотя тоже глубоко эзотерическое – но имеющее всё-таки некоторое действенное отношение к молитве как прохождению жизненного поприща, следованию по пути к цели христианской жизни – «стяжанию Духа Святого» (св. Серафим Саровский). Отсюда отмеченная родственность облика этой части гештальтам движения. Об этом же сокрыто говорит и обозначение Lento, которое, в отличие от скорбно-безтелесного Largo 2 части V сонаты, имеет всё-таки отношение к направленному, пусть и внутреннему, движению.

III часть

Здесь, в отношении главной её темы, Кизер начнёт с меткой интуиции Оливера Кина: «А если где