– Mangia[35] – велел он. – Это фирменные блюда нашего шеф-повара.

Сперва Беппе указал на соленье, и я подцепила его вилкой. Я осторожно отправила его в рот, но вкус был просто восхитительный, и я съела все дочиста. На другой тарелке была «полента, чуть присыпанная пармезаном и заправленная маслом», объяснил Беппе, наблюдая за тем, как я опустошаю обе тарелки. Затем он снова предложил мне просекко. Я отказалась; кафе мало-помалу заполнялось людьми, и мне было пора домой.

Он проводил меня до двери.

– Скажи, а что было на первой тарелке? – спросила я.

– Традиционное флорентийское блюдо, – ответил он с улыбкой. – Trippa fiorentina. Рубец!

Последние пятнадцать лет я была вегетарианкой, и лишь недавно снова начала есть мясо. При этих словах я скривилась – и тут он поцеловал меня. Его губы нежно коснулись моих, и на несколько долгих секунд у меня перехватило дыхание.

Я потрясенно отступила. Он вернулся к барной стойке, на губах его поблескивали следы от моей помады. Проходя мимо статуи Данте, я поймала себя на том, что облизываю губы.

Спустя целую неделю после поцелуя Беппе наконец пригласил меня на ужин. По совету Луиго, я приобрела обтягивающие брюки, чтобы подчеркнуть упругость бедер, обретенную в результате прогулок по бесконечным лестницам. Каждый день, приходя в «Чибрео», я снимала пальто и вручала Беппе, чтобы он точно их заметил. Наконец это произошло, и он пригласил меня в пиццерию, назначив свидание в воскресенье вечером.

В назначенный день я оделась пораньше, накрасилась и села ждать на кухне, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. Двуспальный диван-кровать был застелен свежими простынями, и впервые за несколько недель я побрила ноги. В Лондоне я потратила целое состояние на визиты к женщине, которая славилась тем, что изобрела бразильскую эпиляцию. Потеряв работу, я купила восковые полоски, но теперь, когда доходов не предвиделось, решила вернуться к бритве.

В дверь позвонили, и я практически сбежала по ступенькам. Беппе уже ждал на крыльце и нетерпеливо похлопывал в ладоши. Он был обворожителен в черной кожаной куртке с черным кашемировым шарфом, небрежно повязанным на шее. Беппе взял меня под руку, и мы пошли по улице к местной пиццерии, где юркнули за столик и едва обратили внимание на вкуснейшую пиццу. Затем он проводил меня домой и поцеловал, как только мы вошли, но не остановился на этом.

Уже почти на рассвете он ушел, и я удовлетворенно провалилась в долгий сон.

– По твоему сияющему лицу, bella, вижу, нам есть что отпраздновать! – произнес Луиго, придя на работу на следующий день и увидев, что я его жду.

Он налил нам обоим по бокалу просекко, и мы чокнулись.

– Ну что, угадал?

– О боже! Скажем так, после того, что произошло, я спросила, не учился ли он в цирковой школе…

– Цирк солнца? – съязвил Луиго.

– Скорее, секс солнца! – парировала я, и мы расхохотались, запрокинув голову и ударив друг другу в ладони.

– Вот теперь ты знаешь, что такое la dolce vita!

– Правда? – Я огляделась в поисках папарацци. – Но ведь я не посещаю гламурных вечеринок и не купаюсь в фонтанах!

– La dolce vita не имеет ничего общего с Феллини или той шведской цыпочкой с большими сиськами. – Луиго презрительно скривил губы. Судя по всему, в Лондоне он общался в основном с неотесанными уличными торговцами. – Когда-то у нас была вся мощь Римской империи, когда-то мы были великими художниками, но теперь… – Он развел руками и пожал плечами. – Нам остался лишь наш образ жизни, bella. Но это дорогого стоит! Это самое лучшее, что есть на свете! А все почему? Все благодаря la dolce vita, умению ощущать вкус жизни. Дело не в вечеринках и папарацци… Хотя, – он подмигнул, – Марчелло Мастроянни тоже имеет к этому некоторое отношение…

Мы оба мечтательно вздохнули, облокотившись на барную стойку.

– А секс солнца? – спросила я.

– Да, но не только. Оно – во всем: во вкусе помидоров и поцелуях, в красоте Венеры и в оливковом масле…

– И в «Пенье»?

– Да, и в «Пенье», и даже в пении под дождем, и не только… Мадонна!

По радио запел его кумир, и Луиго мастерски подхватил: «Holiiiddaaaaaaay», размахивая руками в такт. «Celebraaaaaate!» – и я принялась размахивать вслед за ним, раскачиваясь под музыку.

Луиго выскочил из-за стойки залихватским движением в стиле восьмидесятых, и мы закружились по бару, подпевая и хохоча, когда песня закончилась.

Луиго повернулся ко мне:

– Видишь, bella? La vita è dolce…[36]

– Да, Луиго, так и есть.

Паста с томатным соусом

1 порция (можно легко сделать две, три или четыре)

1 зубчик чеснока;

оливковое масло экстра вирджин высшего сорта;

1 банка нарезанных итальянских помидоров-сливок (400 г);

морская соль;

1 большая порция спагетти или другой пасты, по вкусу;

базилик, по вкусу;

пармезан, по вкусу.

Чеснок очистить и раздавить, прижав плашмя лезвием большого кухонного ножа. Добавить немного оливкового масла в кастрюлю и бросить туда раздавленный чеснок. Немного поварить – но так, чтобы чеснок не сгорел, – затем открыть банку с томатами и вылить содержимое в кастрюлю. Довести до кипения, помешивая.

Если вы используете консервированные помидоры, готовить нужно всего десять минут.

Наполнить водой большую кастрюлю для пасты и поставить на огонь. Как только вода закипит, посолить и добавить пасту (классический рецепт предусматривает спагетти, но можно также использовать фузилли или пенне). Сразу после добавки пасты в воду перемешайте, чтобы она не слиплась. Когда паста будет «аль денте» (обычно для этого нужно десять минут, но лучше пробовать, чтобы не переварить), слить воду, оставив около двух столовых ложек для того, чтобы добавить в соус. Измельчить несколько листьев базилика и бросить в кастрюлю. Достать зубчик чеснока и выбросить его. Затем добавить пасту в кастрюлю с соусом и перемешивать, пока она не будет покрыта им полностью. Добавьте немного воды из-под пасты, если хотите, чтобы соус стал более жидким. По желанию, перед подачей на стол можно натереть немного пармезана.

(Оставшийся соус можно поставить в холодильник, до следующего раза.)