«Мы уже можем предвидеть такое общество – писал Пётр Кропоткин в 1887 г., – в котором личность, не связанная законами, будет руководиться исключительно привычками общественности, которая сама есть следствие испытываемой каждым из нас потребности искать поддержки, сотрудничества и сочувствия у других людей».175 Но привычки общественности и испытываемые потребности не устранили споров в анархистских первобытных обществах.176 Анархист Михаил Бакунин выразил линию анархистской партии, во всей её невинной чистоте: «Так как организация общества всегда и всюду является единственной причиной преступлений, совершаемых людьми, наказывать преступников является лицемерием или явным абсурдом со стороны общества, ибо всякое наказание предполагает виновность, а преступники никогда не бывают виноваты».177 Никогда не бывают виноваты?

Большинство людей согласилось бы с историком Ипполитом Тэном, писавшим в 1877 г.: «Как бы ни было дурно правительство, есть нечто худшее, это – уничтожение правительства».178 Большинство людей никогда не слышали аргументов в пользу разумной альтернативы. Человека с обоснованными опасениями по поводу личной безопасности и защиты того небольшого имущества, которым он владеет, не успокоят воздушные пустословия, как, например, это высказывание анархиста Николаса Уолтера: «Самые большие преступники – не грабители, а боссы, не гангстеры, а правители, не убийцы, а массовые убийцы».179 Или вот такое от анархиста Стюарта Кристи: «Государственная криминология рассматривает незаконное преступление как наибольшую из серьёзных общественных проблем, хотя оно – наименьшая проблема».180 Помимо того, что она ошибочна по определению, – поскольку закон определяет преступления, а государство устанавливает закон,181 – эта надменная чепуха упрощает общественные опасения перед преступностью. Люди боятся и мелких преступников, которые могут их ограбить, изнасиловать или убить. Картельный сговор и мошенничество с ценными бумагами наносят значительный вред, но они не внушают страха. Некоторые анархисты склонны идеализировать преступников.182

В статье криминолога-анархиста Ларри Ф. Тиффта, основанной на выступлении 1983 г., с симпатией рассказывается о вкладе Кропоткина в то, что Тиффт тогда назвал «гуманистической криминологией». Кропоткин считал, что всеобщая гармония, солидарность и экономическое равенство – Тиффт называет это (не словами Кропоткина) «криминологией, основанной на чувствах» или «криминологией, основанной на потребностях» – являются полным решением проблемы преступности.183 Тиффт приводит больше цитат из Кропоткина, чем я, но они ничего не добавляют к моим. Я уверен, что мы с Тиффтом определили весь вклад Кропоткина в криминологию. Тиффт молчанием подтверждает, что я был прав, придя к выводу, что Кропоткин ничего серьёзного не сказал об обычных повседневных межличностных конфликтах, и что ему нечего сказать о процессах урегулирования споров. То же самое верно и в отношении самого Тиффта. Насколько я знаю, всё, что Кропоткин когда-либо писал на эту тему, заключалось в том, что «случаи столкновений неизбежно уменьшатся, а те, которые будут возникать, могут разрешаться третейским судом».184 Весьма вероятно, Кропоткин не знал, что такое третейский суд. Тиффт, возможно, тоже не знает.

Джеймс Гильом, который разделил с Михаилом Бакуниным честь быть исключённым марксистами из Первого интернационала, в 1876 г. написал проект анархистского общества. Он писал, что «воровство и бандитизм» вряд ли сохранятся, если будет обеспечен свободный доступ к плодам изобилия. Как и Кропоткин, который знал его, он считал, что «материальное благополучие, а также интеллектуальный и нравственный подъём, который произойдёт в результате истинно гуманного воспитания [!], предоставляемого всем, в любом случае сделают гораздо более редкими те преступления, которые являются продуктами разврата, гнева, жестокости или других пороков». Значит, ни один товарищ никогда не будет напиваться и хулиганить? «Тем не менее, будут приняты меры предосторожности» – в виде «службы безопасности», в которой все работники будут служить поочерёдно. Но что, если работники не захотят играть в полицейского?185 Стоит беспокоиться о тех, кто захочет. Будут и тюрьмы: убийцу «придётся лишить свободы и содержать в специальном учреждении до тех пор, пока он не сможет вернуться в общество».186 Кто будет решать, что наступила пора? И кто будет держать там заключённого (или это «пациент»)?