— Ты позволишь завязать тебе глаза?

Смотрю на неё. Испытываю новый прилив волнения.

— После того, как ты поймёшь, что мне можно доверять, ты сможешь погрузиться в наслаждение.

— Звучит заманчиво… — тихо говорю я.

Мягкая и нежная лента ложится мне на глаза, и я погружаюсь во тьму. Роман завязывает её, и я чувствую, как плотно она прилегает к коже.

— Сделай глоток мартини, — слышу я его голос.

Немного и осторожно отпиваю.

— Вкус чувствуется ярче?

— Да.

Кто-то забирает бокал из моих рук. Я легонько вздрагиваю.

— Тшшш… слышу я.

Кто-то касается моей шеи пальцем, тихонько ведёт по ней, вызывая мурашки, убирает волосы в сторону, оголяя кожу. В это же время другие руки тихонько расстёгивают тесёмки на моих босоножках и бережно снимают их с моих ног. Чувствую, как ступни мягко и приятно принимаются разминать сильные мужские руки. Каждый палец, начиная с мизинца… Это очень приятно… Сажусь ровнее, убираю ногу с ноги.

Вскоре встановится приятнее вдвойне. Потому что другие мужские руки принимаются массажировать мою шею под затылком, а затем и плечи.

Этот массаж в четыре руки, ласковый, внимательный и неторопливый, заставляет меня дышать глубже. Я не вижу, кто массажирует мои ступни, но думаю, что это Артур. Думаю, что Роман массажирует плечи. Его руки поднимаются выше, забираются пальцами в мои волосы, подушечками нежно массируют голову. Сердце колотится в груди, но теперь в моём волнении только удовольствие.

Тихо играет джаз.

Пальцы вновь отодвигают мои волосы в сторону. Легонько скользят по коже, вызывают появление новых мурашек. Чувствую, как их нежные, но уверенные прикосновения сменяются мягким, осторожным поцелуем. Губы будто порхают над кожей… всякий раз я легонечко вздрагиваю, но всё тише и тише… Лёгкие поцелуи вкупе с массажем пальцев ног заставляют меня испытать первую и очень приятную волну сладкого возбуждения… Внизу живота теплеет, соски начинают твердеть и я чувствую, что моё дыхание становится свободнее… 

Погрузившая во тьму повязка обостряет ощущения и создаёт впечатление дополнительной уязвимости. Прикосновения ласкающих меня мужчин очень приятны, но сама ситуация такова, что я остро ощущаю свою незащищённость и потому не могу расслабиться. Чувствую себя полностью в их власти. И понимаю, что сама отдала себя в эту слаженность опытных мужских рук. Волнение сменяется трепетным, всё усиливающимся возбуждением, и противясь самой себе, пытаюсь его сдержать, унять, ослабить, чтобы не показаться развратной двум малознакомым мужчинам. Понимаю, как это глупо, но не ничего не могу с собой поделать.

Несмотря на то, что ощущаю только нежные и очень возбуждающие прикосновения. А между тем они становятся всё откровеннее. Тот, кто массажирует мои ноги, скользит ладонью вверх, а тот, кто разминает шею, целует всё более страстно. Чувствую его приятный древесный парфюм, вздрагиваю от тёплых прикосновений губ.

— Ты помнишь, о чём мы говорили с тобой в купе? — слышу прятный голос соблазнителя рядом с ухом. Роман…

Тепло его дыхания даже против моей воли рождает желание отдаться… Он легонько касается губами моей шеи, прямо за затылком…

— Да… — выдыхаю я.

— Отпусти контроль. Разреши себе удовольствие.

Чувствую, что дрожу. То и дело швыряет то в жар, то в холод от стыда за происходящее. Но я не хочу, чтобы они останавливались. И это заставляет меня трепетать всё сильнее.

Оба мужчины будто размываются в моём сознании и, пульсируя в темноте, сливаются в единое целое. Но поскольку я слышу только тихий и низкий голос Романа, мне кажется, будто у него четыре руки…

— У меня-ах… — я захлёбываюсь в кратком вздохе и выдыхаю: — не получается…

— Получается, — слышу я утверждающий вкрадчивый голос. — Просто ты противишься собственным желаниям. Считаешь их постыдными… Ведь правда?

— Да…

Руки снизу бережно разводят мои ноги в стороны. Проникнув под чуть задравшееся платье, скользят ладонями по внутренней стороне бёдер. Не торопясь, ласково, и одновременно с этим — очень уверенно. Эта уверенность движений возбуждает сильнее всего. Между ног — пульсирующее тепло волнительного предвкушения. Напряжённые соски впиваются в кружева чашечек. Чуткие пальцы достигают полосок чулков, но на обнажённую кожу не переходят — тут же принимаются скользить вниз, к коленям. И снова по бёдрам до полосок чулков — будто дразнят…

— Сказать, почему? — сквозь тихое звучание саксофона снова слышу я шёпот Романа совсем рядом с ухом.

— Скажи…

Под сильными мужскими руками, массирующими шею, плечи и ноги, накатывает такое приятное расслабление, что я буквально обмякаю в кресле. Роман целует меня совершенно бесшумно и очень трепетно — будто собирает губами мурашки с чувствительной кожи. Но именно поцелуями их во многом и вызывает.

— Потому что боишься… — шепчет он, — показаться… шлюхой…

Новый поцелуй — за ухом, там, где я очень чувствительна к ласкам, и я снова позволяю себе сладко выдохнуть… На этот раз громче. И буквально всей своей сутью ощущаю, что это очень понравилось им… тем, кто так умело и уверенно ласкает меня в четыре руки…

— Да… — дрожа от трепета, соглашаюсь я. — Боюсь…

— А чьего осуждения ты боишься?

— Я… не знаю…

— Скажи мне… — его голос ласкает меня, — Ведь ты приехала сюда… трахаться?

Меня накрывает волной возбуждения…

— Да… — изогнувшись дугой, выдыхаю я.

— Так кем ты хочешь сейчас быть?

— Шлюхой…

Он несколько раз тихонько прищёлкивает языком.

— Какая бессты-ыдница…

— Да…

— Красивая… — он целует мою шею, — соблазнительная… — новый поцелуй, — и такая… бесстыдница…

— Да…

Руки сверху, скользнув по обеим сторонам шеи, легонько спускаются на грудь, обхватывают её ладонями, и легонько сжимают. Новый выдох моего удовольствия… Пальцы касаются сосков через ткань и бельё, принимаются скользить по кругу, заставляя их напрячься ещё сильнее.

Одежда теперь кажется чем-то лишним, я тону в бесстыдном желании быть раздетой ими. Щёки и уши пылают жаром. И приятно удивляюсь, потому что пальцы, вновь достигшие полосок чулков, ухватываются за эластичные края и принимаются тихонько и поочерёдно скатывать их вниз.

Возбуждение заполняет меня, заставляет киску сжиматься, пульсировать всё чаще и полнее. Чувствую, что становлюсь влажной.

Внезапно едва не задыхаюсь от яркого и неожиданного тактильного удовольствия. Пальцы скользят по шёлку трусиков…

— Какая мокренькая… — слышу я чуть охрипший из-за возбуждения голос Артура.