В интересах местного управления Верхний Египет был разделен приблизительно на двадцать административных округов, и позднее мы находим еще столько же округов в Дельте. Эти номы соответствовали, вероятно, древним княжествам, правители которых уже давно исчезли. Во главе округа, или нома, стоял в эпоху IV и V династии коронный чиновник, известный под именем «первого после царя». Кроме административной функции, в качестве «местного губернатора» нома он отправлял также судебные обязанности и поэтому носил титул «судьи». В Верхнем Египте «местные губернаторы» иногда назывались еще «вельможами южных десятериц», как если бы среди них существовала группа более высокого ранга, составлявшая коллегию десяти. Относительно управления Севером мы не настолько хорошо осведомлены, но, по-видимому, там существовала весьма сходная с вышеописанной система управления, хотя, быть может, там было меньше «местных губернаторов». Ном, управлявшийся «местным губернатором», представлял собою миниатюрное государство или административную единицу, обладавшую всеми органами управления: сокровищницей, судом, земельным управлением, учреждением, ведавшим сохранностью насыпей и каналов, отрядом милиции, обмундировочным магазином; в этих присутственных местах находилось множество писцов и счетчиков и все возраставшее количество архивов и поместных отчетов. Главнейшим административным органом, координировавшим и централизировавшим номы, была сокровищница, благодаря функционированию которой ежегодно притекали в склады центрального управления зерно, скот, птица и изделия ремесленников; все это, за отсутствием еще не вошедших в употребление денег, собиралось как подать поместными губернаторами. Поместная регистрация земли или земельное управление, учреждение, ведавшее системой орошения, судебное управление и другие административные функции также имели свои центры в Большом Доме, но наиболее осязательным звеном между дворцом и номами была все же сокровищница. Над всем финансовым управлением стоял главный казначей, живший, разумеется, при дворе. В государстве, где строительство и обширные общественные работы привлекали к себе такое внимание, труд добывания огромного количества материала из копей и каменоломен требовал надзора двух значительных чиновников сокровищницы, которых мы бы назвали помощниками казначея. Египтяне называли их «казначеями бога», другими словами, царя. Они надзирали за ломкой и перевозкой камня для храмов и массивных пирамид Древнего царства, кроме того, они руководили многими экспедициями на Синайский полуостров для разработки местных копей.

Сбор податей чиновниками сокровищницы. Справа писцы и фискальные чиновники ведут запись, в то время как приставы, вооруженные дубинками, вводят плательщиков. Над ними стоят слова: «Схватывание градоначальников для сведения счета»

Как уже мог заметить читатель, судебные функции поместных губернаторов являлись лишь побочным добавлением к их административной работе. В то время еще не существовало определенного класса профессиональных судей, но административные чиновники были осведомлены в законах и отправляли судебные обязанности. Подобно сокровищнице, судебное управление подлежало в целом ведению одного лица, а именно поместные судьи составляли шесть судебных присутствий, а эти последние, в свою очередь, были подчинены верховному судье всего царства. Многие судьи назывались еще «при Нехене» (Иераконполе) – древний титул, сохранившийся от тех дней, когда Нехен был царской резиденцией Южного царства. Существовал свод подробно разработанных законов, который, к сожалению, совершенно погиб. Поместные губернаторы хвалятся своим беспристрастием и справедливостью при разборе дел и часто заявляют на стенах своих гробниц: «Никогда не решал я спора двух братьев так, чтобы один из сыновей лишался отцовского достояния». Система подачи в суд всех дел в виде письменных заявлений, о которой с таким одобрением говорил Диодор, по-видимому, существовала уже в эту древнюю эпоху. Берлинский музей обладает судебным документом, касающимся спора между наследником и душеприказчиком. Это древнейший из дошедших до нас документов подобного рода. Специальные дела частного характера «заслушивались» верховным судьей и судьей «при Нехене»; в одном же случае, когда возник заговор в гареме, обвиняемая царица предстала перед двумя судьями «при Нехене», специально для этого назначенными короной, причем в числе них не было главного судьи. Тот факт, что в те отдаленные времена лицо, принимавшее участие в гаремном заговоре, не было тотчас предано смерти без дальних рассуждений, представляет собою замечательное свидетельство наличия у фараона высокого чувства справедливости и поразительной судебной терпимости той эпохи. Немедленная смертная казнь, без малейшей попытки установить законным образом виновность осужденного, не казалась незаконной в той же стране во времена, удаленные от нас менее чем на одно столетие. При известных, для нас еще не вполне ясных условиях можно было апеллировать непосредственно к царю и предлагать на его усмотрение относившиеся к делу документы. Таким документом является упомянутый юридический папирус Древнего царства, ныне в Берлине.

Непосредственным главой всего правительства был первый министр фараона или, как его чаще называют на Востоке, визирь. В то же время он регулярно исполнял функции верховного судьи. Таким образом, он был после фараона самым могущественным человеком в государстве, и вследствие этого должность визиря занималась в эпоху IV династии наследным принцем. Его палата, или канцелярия, служила правительственным архивом, и сам он был главным государственным архивариусом. Государственные анналы назывались «царскими писаниями». В архиве визиря были зарегистрированы все земли, и все поместные архивы имели здесь свое средоточие и друг с другом согласовывались; здесь протоколировались завещания, и после их вступления в силу здесь же обнародовались вытекавшие отсюда новые титулы. Завещание царского сына эпохи IV династии дошло до нас практически целиком, и, кроме того, сохранилось другое от начала V династии. Их сохранность обусловлена тем, что оба они были высечены иероглифически на каменной стене молельни в гробнице, где на них не мог отразиться протекший с тех пор период приблизительно в 5000 лет, в то время как архивы визиря, состоявшие из папирусов, погибли несколько тысячелетий назад. Равным образом, сохранилось еще несколько других подобных же посмертных актов. Все земли, пожалованные фараоном, передавались на основании царских декретов, заносившихся в «царские писания» в канцеляриях визиря.

Все учреждения, подобно дворцу, были, в теории по меньшей мере, двойными – фикция, сохранившаяся с додинастических времен, предшествовавших объединению обоих царств. Так, мы слышим о двойной житнице как отделении сокровищницы и о двойном кабинете или личной канцелярии царя. Эти термины, в некоторых случаях, может быть, знаменовавшие собою реальный факт, были удержаны в позднейшей правительственной терминологии, спустя долгое время после того, как перестала существовать двойственность учреждений. Во главе огромной армии писцов и чиновников всевозможных степеней от высших и до низших, ведавших дела Большого Дома, стоял опять-таки визирь. Когда мы к этому добавим, что, не считая нескольких мелких должностей, он часто бывал еще главным архитектором фараона, или, как говорили египтяне, «главой над всеми царскими работами», то мы поймем, что первый министр был самым занятым человеком в царстве. Как ни был он могуществен, народ обращался к нему, как к человеку, облеченному высшими судебными полномочиями и могущему восстановить попранную справедливость; его должность была по традиции наиболее популярной в длинном ряду слуг фараона. Быть может, именно ее занимал великий мудрец Имхотеп при царе Джосере, и мудрость двух других визирей III династии, Кегемни (Каджемми) и Птаххотепа, запечатленная в письменах, жила многие века после того, как само Древнее царство отошло в область преданий. Настолько велико было уважение к людям, занимавшим эту высокую должность, что к имени визиря иногда присоединялись слова «жизнь, благоденствие, здоровье», которые, собственно, должны были сопровождать только имя фараона или принца царского дома.