Джейни забывает обо всем. Закрывает глаза и кладет руки емуна плечи. Он целует ее нежно и долго. Пальцы Кейбела зарываются в ее волосы, ион привлекает ее ближе. Но когда объятия становятся теснее, Джейниотстраняется. У девушки такое ощущение, будто тело у нее без костей.

— Черт! — фыркает она. — Ты… ты…

Он безмятежно улыбается. Губы у него все еще влажные.

— Да?

— С тобой целоваться приятнее, чем я представляла.Даже…

Он хлопает глазами.

— Нет. Нет, нет и нет! Только не говори, что ты тамбыла.

Джейни закусывает губу.

— Ну, не имей ты привычки спать на самоподготовке, я бытуда не попала.

— Боже милостивый! — восклицает он. — Ничегосвятого!

Он смущенно отворачивается.

— Слушай, давай по порядку, с самого начала.

Джейни откидывается на кушетке. Ощущение такое, будто она восне. Опять.

— Краткое изложение сойдет? Меня затягивает в чужиесны. Я ничего не могу с этим поделать. Не могу это прекратить. Это сводит меняс ума.

Кейбел смотрит на нее долго и пристально.

— Ну ладно. Но как это происходит? Что это за фокус?

— Я не знаю.

— Это у тебя недавно?

— Куда там! В первый раз, насколько я помню, этослучилось, когда мне было восемь.

— Понятно. Итак, в этом сне, в моем сне, я стою позадитебя и смотрю, как я…

Кейбел хватается за голову.

— Ладно, принимаем как факт, что ты видишь мои сны.Видишь то же самое, что и я. И именно тогда, когда они мне снятся. Ну и ну!

Он потирает виски.

— Да уж, странно все это, — тихо говоритДжейни, — Я понимаю, все это действительно странно. Извини.

Раздается стук в дверь. Джейни не без облегчения вскакивает,хватает двадцатку и спешит к двери.

Она кладет пиццу и ставит двухлитровую бутылку пепси нажурнальный столик, идет на кухню за пивом, стаканами, салфетками и бумажнымитарелками. Наливает пепси Кейбелу, открывает пиво и отпивает глоток, пока онраспаковывает пиццу.

— Вот что. Расскажи, что еще ты видела в моих снах,пока я не спятил.

— Ладно, — соглашается Джейни, неожиданнопочувствовав легкое смущение.

Она отпивает еще глоток и начинает.

— Мы с тобой позади сарая, амбара или чего-то такого.Это у тебя на заднем дворе?

Он, не переставая жевать, кивает.

— В первый раз я увидела тебя в виде этакогострашенного… — Она мнется, подбирая слово. — Чудища. В доме, накухне. Со стулом. Я тогда знать не знала, что это твой дом и твой сон. Понялагораздо позже. А тогда оно меня зацепило, когда я ехала мимо.

Он закрывает глаза, морщится и кладет пиццу на стол.

— Это была ты, — медленно произносит он. — Яузнал по машине, видел ее раньше. Но мне казалось, ты была… кем-то еще.

Он медлит, словно пытаясь разобраться в собственных мыслях.

— Двор… о боже, это твое суеверие… Проклятье! Это…

Он умолкает и замирает, разведя руки в стороны и закрывглаза. Соображая.

А потом поворачивается и впивается в нее взглядом.

— Да ты ведь могла разбиться!

— Я не думала, что меня кто-нибудь видит.

— Фары — твои фары. Это ведь они меня разбудили. Онисветили мне прямо в окно… Боже мой, Джейни.

— Должно быть, окно было открыто. Иначе бы этого неслучилось. Я так думаю. А я знать не знала, чей это дом.

Кейбел покачивает головой, словно складывая из осколковобщую картину.

— Ладно, — говорит он, наконец. — Переходи кприятному, пока у меня аппетит не пропал.

— Ну, все происходит за сараем. Ты подходишь ко мне.Касаешься моего лица. Целуешь меня. Я тебя тоже.

Кейбел молчит.

— Вот и все, — говорит Джейни.

Он пристально на нее смотрит.

— Все?

— Да. Честное слово. А поцелуй, кстати, был что надо.

Погруженный в раздумья Кейбел рассеянно кивает.

— Чертов звонок всегда звенит на самом интересномместе, правда?

— Ага, — с улыбкой отзывается она, размышляя,стоит ли упоминать, что он просил ее о помощи, но тут он переводит разговор надругую тему.

— Слушай, а когда я застукал тебя в библиотеке —помнишь, несколько недель назад — и разбудил, а ты даже не сразувъехала, — это из той же серии? То есть ты по-настоящему не спала?

— Нет.

— И что, страшный был сон?

— Да. Очень.

Он опускает голову на руки, снимает очки и трет глаза.

— Господи, — шепчет Кейбел. — Я ведь помнюего.

Он опускает голову. Джейни ждет.

— Так вот почему ты тогда так сказала… Ну, когда яспросил, не приснился ли тебе кошмар.

— Я… Мне хотелось выяснить, видел ли ты меня в своемсне. Понимаешь, даже когда люди разговаривают со мной в своих снах, у менятакое ощущение, что они этого не помнят. Во всяком случае, никто никогда ни начто подобное даже не намекал.

— Не помню, чтобы видел тебя там или разговаривал стобой… за исключением тех случаев, когда именно ты мне и снилась, —бормочет Кейбел.

И неожиданно спрашивает:

— Джейни. А что, если я не хочу, чтобы ты это видела?

Она берет кусочек пиццы.

— Я очень стараюсь оттуда выбраться — в смысле, изснов. Мне вовсе не доставляет удовольствия подглядывать, честное слово. Толькоя ничего не могу с этим поделать. Это почти невозможно. Во всяком случае, такбыло до сих пор. Но у меня есть кое-какие успехи. Я продвигаюсь вперед, толькомедленно.

Помолчав, она добавляет:

— Но если ты хочешь быть уверен, что я не вижу твоисны, не спи со мной в одном помещении.

Кейбел смотрит на нее с лукавой улыбкой.

— Ну ты даешь. Все знают, что я сплю в школе. Это,можно сказать, моя фишка.

— Значит, тебе нужно изменить расписание. Или мне. Какты хочешь.

Джейни смотрит на недоеденную пиццу и ставит тарелку настол. Она чувствует себя несчастной.

— Как я хочу? — уточняет Кейбел.

— Да.

— Боюсь, в этом сне ты еще не побывала.

Джейни поднимает на него глаза. Он смотрит на нее, и ейвдруг становится жарко.