Девушка и бровью не повела.

– Нет тут никакой буквы. Не забудьте продукты. – Она наклонилась достать пакет.

Дэн пихнул сестру в бок. На пояснице у злюки была татуировка – «М», знак Мадригалов.

– Если это всего лишь булыжник, тогда почему у тебя такая же буква на спине? – спросила Эми, забирая пакет.

Продавщица впервые не сумела скрыть эмоций и густо покраснела.

– Это символ нашей деревни. «М» – Миналаппа, – наконец заявила она, откинув со лба тёмную прядь.

– А сразу не могла сказать?

– Охота мне болтать с каждым паршивым туристом! – огрызнулась девушка. – А теперь валите в свой автобус. Камню Красноречия привет!

– Нам не надо на автобус, – возразил Дэн. – Мы остановились неподалёку. Коттедж «Bhaile Anois».

Продавщица долго всматривалась в ребят. Наконец, подозрительность во взгляде исчезла; она улыбнулась.

– Ну Деклан, ну партизан! Словом не обмолвился родной сестре, кого привёз в коттедж. А тут как раз в соседнюю деревню нагрянули туристы – поглазеть на церковь, всё такое. Просто оттуда народ обычно наведывается сюда, перекусить. Вы уж простите, что вела себя как стерва. Мы настороженно относимся к чужим, особенно, если в «Bhaile Anois» гости.

– Ничего страшного, – отмахнулся Дэн. Поразительно, как улыбка меняет человека!

– Кэхиллская порода, сразу видно. Как я раньше не догадалась! – сетовала девушка.

– Мы – внуки Грейс Кэхилл, – сообщила Эми.

– Ну разумеется, Эми и Дэн. Как говорят у нас дома – и в деревне! – для Грейс всё что угодно. Вас это тоже касается. Пардон, я не представилась – Фиона Килиан. Моя бабушка работала экономкой в коттедже. Они с Грейс очень дружили. Соболезную по поводу её смерти.

– Спасибо, – кивнула Эми.

– Расскажи нам про камень, – попросил Дэн.

– По-моему, он старше деревни. Стоит тут с незапамятных времен как память о нашей землячке. По легенде она ещё в юности покинула эти края, потом вернулась, родила дочь и снова отправилась в путь. Дети называют её доброй колдуньей. Говорят, она была селки[2]из Атлантиды, спасла деревню от чумы, пряла золотую пряжу. Её звали…

– Оливия! – выдохнула Эми.

– Верно, – кивнула Фиона. – Грейс наверняка рассказывала о ней. По преданию, её дочь вернулась на родину много лет спустя. Она и вырезала «М» на камне.

– Мадригал, – вставил Дэн.

– Он самый. Камень назван в его честь. Это символ нашей деревни. Наш Мадригал.

Подростков переполняли эмоции. Фиона говорила про Оливию Кэхилл, чья дочь, Мадлен, была родоначальницей Мадригалов.

Здесь наши корни, взволнованно думал Дэн. Здесь появилась на свет Оливия Кэхилл.

* * *

На обратном пути всё воспринималось по-новому. Местные красоты вдруг преисполнились смыслом. Родина!

– Интересно, почему «М»? – размышлял Дэн.

– Думаю, Мадлен побоялась вырезать имя матери, а слово «мадригал» что-то значило для них обеих, – предположила Эми.

Пробившись сквозь густой кустарник, они немного постояли, разглядывая приветливо белеющий на солнце коттедж. Искоса посматривая на сестру, Дэн чувствовал: она думает о том же, что и он. Такое уже бывало, и не раз.

– Грейс привела нас сюда не просто так. Вряд ли только ради безопасности.

– Согласна.

Оставив велосипеды в гараже, подростки оттащили покупки в дом.

– Она всегда нас выручала, даже после смерти, – рассуждала Эми. – Макинтайр, Фиске, Нелли – все они появились лишь благодаря ей. Теперь вот Ирландия. К чему бы?

– Что бы это ни было, оно здесь, в доме, – выпалил Дэн.

Не сговариваясь, они принялись за дело. Эми обшарила сверху донизу небольшой кабинет за кухней. Перерыла весь стол, книжные шкафы, выстукивала пол, стены.

Дэн отправился на второй этаж. Исследовал комнаты, передвигал мебель, искал тайники за стенами и под паркетом. Тщательно проверил камин в хозяйской спальне, где ночевала Эми. Прощупал каждый миллиметр пространства.

Наконец, он поднялся по винтовой лестнице в тесную мансарду, вмещавшую только кровать и маленький столик. Сквозь круглое окно под потолком виднелся кусочек синего неба. В мансарде не было даже шкафа, лишь пара крючков на стене.

Подавленный, Дэн сбежал по лестнице вниз.

Потом замер, прислушался.

Потом снова поднялся.

Снова спустился.

Дэн ползал по ступенькам вниз-вверх, выстукивая, вслушиваясь.

Эми пристально следила за братом с порога.

– Может, я чокнулся, но звук наверху и внизу разный. Как вариант…

Он осёкся. Прищурившись, Эми рассматривала бра-подсвечник с зеркальной стенкой, чтобы лучше отражать свет. Вглядевшись в мутное стекло, Дэн увидел, что бра напротив слегка отличается от своего собрата. Чуть-чуть другие завитки на рожке.

Дэн осторожно коснулся орнамента, надавил на рожок… Однако тот не упал, просто сдвинулся вбок. Дэн провернул рычаг до конца, и лестница поднялась в воздух.

Впереди темнела потайная комната.

Дэн сунул голову в нишу, затем повернулся к сестре.

– После вас, мадам!

Эми шагнула в нишу и нащупала на стене выключатель. На белом столике зажглась симпатичная лампа под голубым абажуром.

Дэн последовал за сестрой и теперь с любопытством разглядывал укромную комнатку с белым дощатым полом и синим потолком – наверное, чтобы хоть как-то компенсировать отсутствие окон. Тайник был прямо под крышей – если смотреть с улицы, в жизни не догадаешься.

У стола виднелось деревянное кресло с мягкой обивкой. Эми представила сидящую здесь Грейс, такую прямую и величественную… Над столом висел рисунок, напротив – зеркало в позолоченной раме.

Эми подалась вперёд. На картинке детской рукой был изображён лес, ярко-голубое небо и жёлтое пятно на зелёном лугу. Одного взгляда хватило, чтобы узнать рисунок. В девять лет Эми сама подарила его Грейс на день рождения. Помнится, ещё так старалась, рисуя вид из любимого бабушкиного окна в библиотеке, где они часто сидели вдвоём, потягивая какао с булочками. Подарок готовился весной, когда под окном расцветал огромный куст форзиции. Грейс звала его «Джордж» – в честь обожаемой золотой рыбки, которую много лет назад похоронила под тем самым кустом. «А Джордж-то вот-вот зацветёт», – повторяла она весной.

Дэн подошёл к деревянному шкафчику у стола, выдвинул ящик и стал перебирать папки, надписанные уверенным почерком Грейс.