— «Рубин и гранат».

Она рассчитывала, что Патрисия примет ее игру и объявит Лилит «бастион», вообще не бросая астрагалов.

Так и случилось. Лилит, естественно, оспорила ставку Патрисии с громким криком «не верю», который превратился в еще более громкий вой, когда она поняла, как ловко надула ее Филиппа. Публика вокруг стола одобрительно загудела — все оценили тонкую игру Филиппы. Сама же Лилит де Гуль была, разумеется, иного мнения.

— Грубая игра, пигалица, — процедила Лилит сквозь зубы, вернее, сквозь пластинку, которую она носила для исправления неровных желтых зубов.

— Я просто запомнила твои слова, Лилит, — сказала Филиппа. — Джиннчёт — игра для взрослых? Так ты, кажется, говорила?

— Вот выскочка! — фыркнула Лилит. Поскольку у нее теперь оставалось только одно желание, она бросала первой. Почти целую минуту Лилит сердито смотрела на семь выпавших астрагалов и сосредоточенно их двигала, после чего наконец закрыла коробку и придвинула ее Юки Онна.

— «Пятерка», — сказала она мрачно. («Пятерка» означает три кости одного достоинства плюс еще две другого.)

Юки открыла коробку, осмотрела астрагалы и объявила, что бросает только одну кость. Кинув, она закрыла коробку и, передавая ее Филиппе, произнесла:

— «Квадрат».

Обнаружив заявленный «квадрат» и еще «пару», Филиппа бросила только один астрагал в надежде на создание «ковчега», но — не вышло. Ситуация в игре осталась прежней. Поскольку Юки про «пару» не упоминала, Филиппа решила не блефовать.

— «Квадрат» и «пара», — сказала она, вручая коробку Патрисии.

Подумав, Патрисия приняла предложение Филиппы и открыла коробку с астрагалами. Удивленно вздернув бровь, она закрыла крышку и, не бросая ни одной кости, передала коробку Лилит.

— «Рубин и гранат», — сказала она.

Лилит покачала головой. Она прекрасно помнила, как обманула ее Филиппа, сказав именно «рубин и гранат», когда в коробке лежал настоящий «бастион».

— Ну уж нет, — сказала она решительно и добавила, — не верю!

Она открыла коробку и вскрикнула. Там лежал еще один «бастион». Лилит поняла, что вылетела из игры.

— Погодите минуту, — сказала Юки Онна. — Тут что-то не так. Я заявила «квадрат», хотя передала Филиппе «квадрат» и «пару». Потом она бросила одну кость…

— Правильно, — сказала Филиппа. — Я тоже передала Патрисии «квадрат» и «пару».

— Но когда я открыла коробку, там был «бастион», — настаивала Патрисия. — Я подумала, что ты затеяла тот же финт, что в прошлый раз. Чтобы снова надуть Лилит. Вот почему я ничего не бросала и предложила ей «рубин и гранат», то есть шесть астрагалов одного достоинства.

Юки Онна вежливо поклонилась — сперва Патрисии, а затем Филиппе. Было видно, что обвинительные речи ей даются непросто. Но она продолжила:

— Я весьма и весьма сожалею, но одна из вас говорит неправду. Бросив одну кость, Филиппа никак не могла сделать «бастион» из «квадрата» и «пары».

— Похоже, одна из финалисток лжет, — объявил судья Дьюргар. — Кто-то из вас, должно быть, использовал джинн-силу и переместил астрагалы после того, как крышка была закрыта.

— Но хрустальная коробка используется как раз для того, чтобы предотвратить обман! Разве не так? — спросила Филиппа. — Разве она не должна замерцать и покраснеть, если кто-то вздумает использовать джинн-силу?

Мистер Дьюргар, коротышка англичанин, взял хрустальную коробку, повертел ее в руках, а затем направил на нее поток джинн-силы от своих пальцев. Но коробка не замерцала и не изменила цвет.

— Это — фальшивка, — сердито сказал судья.

Все находившиеся в Дубовом зале ахнули.

— Вы обе идите за мной, — сказал мистер Дьюргар. — Решение по этому вопросу должен принять главный судья чемпионата.

Все смотрели, как мистер Дьюргар в сопровождении Филиппы и Патрисии направился к круглому столу в углу Дубового зала, поскольку главным судьей, разумеется, была сама Синяя джинн. Ей он и сделал официальное сообщение о происшедшем.

Филиппу снедали недобрые предчувствия. Она прекрасно знала, что не нарушала никаких правил, но ей все время вспоминались странные речи Айши. Похоже, ее подставили.

— За все годы моего судейства! — верещал мистер Дьюргар, возмущенно дергая крошечным подбородком. — Никогда! Ничего подобного! Ваше превосходительство, нарушительница достойна самого сурового наказания!

Медленно, с видом скучающей кошки, Айша перевела взгляд на мистера Дьюргара и моргнула. Было очевидно, что его болтовня ее ничуть не занимает, но было также очевидно, что все вокруг ждут от нее решительных действий. Айша подняла руку, чтобы прервать жалобы мистера Дьюргара, который вел себя не как судья, а как потерпевший.

— Истина восторжествует, — твердо сказала она и указала сначала на Патрисию. — Ты подчинишься власти Иштар и скажешь правду.

Как только Айша произнесла эти слова, Патрисия почувствовала, что ею завладела мощная сила и давит эта сила на то, что принято называть совестью. Никаких эмоций — ни приятных, ни неприятных — эта сила не вызывала. Она просто была. И в конце концов Патрисия словно разделась донага перед собравшимися в зале джинн. Ни одного потаенного уголка не осталось в ее мыслях.

— Я не делала этого, — сказала она, заметно покраснев. — Клянусь, я не переворачивала кости.

Айша удовлетворенно кивнула, признав, что Патрисия говорит правду и только правду. Теперь она посмотрела на Филиппу, которая каждой клеткой ощущала прикованные к ней взгляды и знала, что все замерли, ожидая ее ответа.

— Истина восторжествует, — снова произнесла Айша с сильным британским акцентом и ткнула в Филиппу костлявым пальцем. — Ты подчинишься власти Иштар и скажешь правду.

Филиппа убеждала себя, что надо говорить правду — и все будет прекрасно. Это полезный жизненный принцип, которого следует придерживаться всем, даже жителям острова Крит, хотя в древности их считали лжецами. Однако когда дело касается джинн, все не так просто и однозначно. Девочка открыла рот и хотела заговорить, но поняла, что не может. Она внезапно онемела, точно рот ей заткнули изнутри. Да-да, сомнений нет. Внутри нее сидит другой джинн! Она поняла это, но сделать ничего не могла, а другой джинн тем временем завладел ее легкими, ее голосовыми связками, языком, губами и уже готовился отвечать Синей джинн. Филиппа попробовала закрыть рот, но не смогла. Пробовала прикрыть его ладонью, но не смогла. Даже замотать головой, чтобы опровергнуть то, что собрался сказать поселившийся в ней джинн, она тоже не смогла. Она могла лишь бессильно слушать то, что слышали все, собравшиеся в Дубовом зале. Джинн, завладевший ею изнутри, произнес голосом, так похожим на ее собственный:

— Ладно, признаюсь. Это был обман. Мне удалось подменить хрустальную коробку и использовать джинн-силу, чтобы перевернуть астрагалы после того, как крышка была закрыта. Ваш джиннчёт — самая глупая игра на свете, и мне плевать на ее правила. Слышите, вы, старая перечница? Мне и на вас наплевать!