— Заходите сразу, — растягивая слова, проговорила новая бойкая секретарша Генри.

Ее всклокоченные, тонированные розовым волосы не соответствовали южному акценту — как и консервативной корпоративной культуре, — но писала она, похоже, без ошибок и не проявляла явной враждебности, так что на это смотрели сквозь пальцы.

Ли кивнула и влетела в открытую дверь.

— Здравствуй! — обратилась она к Генри. Мужчине, сидевшему напротив него и спиной к ней, было на первый взгляд чуть за тридцать. Несмотря на жару начала лета, он был в светло-голубой рубашке и оливковом вельветовом пиджаке с декоративными заплатами на локтях. Темно-русые волосы — на самом деле светло-каштановые, когда она присмотрелась — в меру взлохмаченные, едва касались воротника, а по бокам чуть прикрывали уши. Не успел он повернуться, как Ли уже интуитивно поняла, что мужчина привлекателен. Возможно, даже красив. Именно поэтому так опешила, когда их взгляды наконец встретились.

Удивление оказалось двойственным. А он совсем не хорош, как она предполагала! Глаза не ожидаемого синего или зеленого оттенка, а заурядного карего, нос же смотрелся одновременно приплюснутым и вытянутым. Но зубы были безупречные — ровные, белые, роскошные зубы, прямо для рекламы зубной пасты «Крест», и именно эти зубы и поглотили ее внимание. И только когда мужчина улыбнулся, обозначив глубокие, но симпатичные морщинки, Ли узнала его. Перед ней сидел и приветливо поглядывал Джесс Чэпмен, талант которого сравнивали с дарованием Апдайка, Рота и Беллоу, Макинерни, Форда и Фрэнзена. «Разочарование» первый его роман, опубликованный, когда ему исполнилось двадцать три года, был одной из редких книг, имевших и коммерческий, и литературный успех, и репутация Джесса как дурного мальчишки-гения только упрочивалась с каждой новой вечеринкой, которую он посещал, с каждой новой моделью, с которой встречался, с каждой новой написанной книгой. Лет шесть или семь назад Джесс пропал после, по слухам, курса реабилитации и потока грубых рецензий, но никто не ждал, что он спрятался навечно. То, что он сидел здесь, в их конторе, могло означать только одно.

— Ли, могу я представить тебе Джесса Чэпмена? Ты, конечно, знакома с его работами. Джесс, это Ли Эйзнер, мой самый многообещающий редактор и мой любимый, когда нужно выбирать.

Джесс встал и повернулся к Ли, явно ее оценивая. Интересно, нравятся ли ему девушки с жиденькими хвостиками и без косметики? Она молилась, чтобы нравились.

— Он это обо всех говорит, — снисходительно заметила Ли, протягивая для пожатия руку.

— Разумеется, — мягко согласился Джесс, сжимая ее ладонь. — Поэтому-то мы его и обожаем. Прошу, присоединяйтесь к нам.

Он указал на двухместный маленький диванчик и посмотрел на Ли.

— О, вообще-то я только…

— Она это сделает с удовольствием, — сказал Генри, подавила желание одарить его злобным взглядом, садилась на старинный диван. «Прощай, прическа, — подумала она. — Прощай, «Барниз». Чудо, если Рассел вообще когда-нибудь с ней заговорит после катастрофы, в которую наверняка превратится нынешний вечер.

Генри прочистил горло.

— Мы с Джессом как раз обсуждали его последний роман и я говорил, насколько нападки «Нью-Йорк таймс» показались нам — да что там, всему издательскому сообществу — непростительными. Поставили себя же в неловкое положение. Абсолютно никто не воспринял их всерьез. Это была полная и…

Улыбаясь на этот раз с легкой долей насмешки, Джесс повернулся к Ли:

— А как по-вашему, дорогая? Вы посчитали рецензию оправданной?

Ли потрясла его уверенность, что она не только читала, но и помнит и книгу, и ту конкретную рецензию. «Что, — раздраженно подумала она, — соответствует истине». Рецензию поместили на первую страницу «Книжного обозрения» шесть лет назад, и злость этой статьи до сих пор вызывала отклик. Более того, Ли помнила, как задавалась вопросами, что чувствовал автор, читая подобный отзыв о своей работе, где находился Джесс Чэпмен, впервые прочитав эти десять грубых абзацев. Ли все равно прочла бы книгу — более ранние романы Джесса она изучала на бесчисленных литературных курсах в колледже, — но подсеть той рецензии побудила ее купить издание в твердом переплете и «проглотить» в ту же неделю.

Ли по обыкновению, ответила не подумав. Данная привычка абсолютно не соответствовала педантичности ее характера, но Ли ничего не могла с собой поделать. Она тщательно устраивала свою квартиру, составляла расписано на день или писала рабочий план, но запомнить, что мысли нужно высказывать, была, похоже, не в силах. Подруги и Рассел находили это очаровательным, но иногда она попадала в крайне унизительные ситуации. Как, например, при встрече с начальником. Что-то во взгляде Джесса — заинтересованном и вместе с тем отчужденном — заставило Ли забыть, что она находится кабинете Генри, разговаривает с одним из величайших писательских талантов двадцать первого века, и она ринулась вперед.

— Рецензия была мелочной, это точно. Мстительной я непрофессиональной, ничего более ядовитого я не читала. Однако при всем том «Тайная ненависть» — ваша самая слабая работа. Такой рецензии она не заслужила, но и близко недотягивает до «Поражения луны» и, конечно, «Разочарования».

Генри вдохнул и непроизвольно прикрыл рот рукой.

Ли тут же опомнилась, сердце забилось с предельной скоростью, ладони и ступни вспотели.

Джесс ухмыльнулся:

— Режет правду в глаза. Никаких глупостей. Редкость в наши дни, как вы считаете?

Не совсем уверенная, что это вопрос, Ли смотрела на свои руки, ломая их с пугающей жестокостью.

— Выпускница школы хороших манер, а? — нервно засмеялся Генри. — Что ж, спасибо, что поделилась своим мнением с мистером Чэпменом, Ли. Своим личным мнением, конечно.

Он несмело улыбнулся Джессу.

Ли восприняла это как сигнал к уходу и счастливо повиновалась:

— Я… э… Я, разумеется, не хотела вас обидеть. Я большая ваша почитательница, просто…

— Прошу, не извиняйтесь. Приятно было с вами познакомиться.

Огромным усилием Ли подавила побуждение извиниться еще раз и без дальнейших унижений ухитрилась подняться с диванчика, пройти мимо Джесса и покинуть кабинет Генри, но, бросив взгляд на лицо секретарши шефа, поняла, что дело ее худо.

— Что, правда так плохо? — схватилась она за ее стол.

— Ну ты даешь. Вот это напор!

— Напор? Я не собиралась напирать. Пыталась быть дипломатичной. Какая же я идиотка. Поверить не могу, что сказала это. О Господи, восемь лет работы, и все коту под хвост, потому что не умею держать язык за зубами. Что, правда так плохо? — снова спросила Ли. Последовала пауза.

— Это было нехорошо, — наконец произнесла секретарша.

Ли посмотрела на часы и обнаружила, что если пойдет в салон, то не успеет вовремя вернуться, чтобы обзвонить агентов. Ворвавшись в свой кабинет, она засела за телефон. Первым делом сообщила Джайлзу, что не придет, потом позвонила в «Барниз». В отделе мужских товаров ответил продавец с приятным голосом, и Ли договорилась, что подарок доставят с посыльным к ней в офис до шести. Она растерялась, когда продавец спросил, чего бы она хотела, и в конце концов попросила уложиться в двести долларов и списать эти деньги с ее карты «Америкэн экспресс».