Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Медведи сразу не шли. Лишь через время первыми выкатились медвежата. Они осторожно плелись к выходу, лишь изредка поворачивая головы, поглядывая на меня и большого медведя. Следом остальные.
Когда все ушли, я выдохнула и приблизилась к клетке.
– Ну что же, приступим. Надеюсь, что у нас поучится. Тебя же закрыли на сто замков… – выдала и принялась бить молотком.
Не поддавался, но я старалась. Несколько раз ударила по пальцам, отчего шипела сквозь зубы, но продолжала дальше. И когда, наконец, он рухнул на землю, я выдохнула.
– Наконец-то!
Открыла дверь и вошла внутрь.
Медведь лежал на прежнем месте. Лишь зрачки бегали, наблюдая за каждым моим шагом. Пришел его черед. Он ждал.
– Мда… – приблизилась к цепям, закрепленных к клетке. Оставалось только выбить скобы. И желательно поскорее. Я тут уже вечность.
Получалось, но с трудом. Вспотела, пока отцепила три цепи. Плюхнулась на землю и обхватила ладонями голову. Приходила в себя, наблюдая, как по клетке маячил медведь. Цепи тащились за зверем и гремели. Картина маслом…
Вдруг гризли оказался рядом, нависла надо мной. Он поднял голову и опустил.
Благодарит? Вероятно.
Показалось невероятно милым, и я устало прошептала:
– Ты свободен. Мы… в расчете.
Черный нос зверя уткнулся в плечо. Не ожидала, поэтому застыла на месте, боясь двигаться. Странное ощущение, волнительное, но приятное.
Улыбнулась, наблюдая, как медленно передвигается гигант к двери. Поднялась и поплелась следом к открытой двери. К свободе.
Оказавшись на снегу, медведь остановился. Видела по взгляду, что он чего-то ожидает.
Меня?
Нет. Я должна была остаться. Да и не хотелось прогуливаться с голодными медведями.
– Я не могу уйти… – тихо проговорила, прислонив руку к груди. – Мне… еще нужно разобраться со своим прошлым.
Медведь долго смотрел, а потом кивнул и поковылял за другими медведями. Появилось ощущение, что он понял.
Они все исчезли за деревьями, пропадая за белым сугробом. Морозный воздух наполнял легкие. Свежо и легко на душе, словно камень с груди убрала и теперь могла наслаждаться. Всем. Чудесной погодой, необычной природой. Словно соглашаясь со мной, серое небо озарилось яркими лучами солнца, и снег залило серебром. Невероятная картина. С моего места даже показалось, что следы медведей исчезли в этой красоте.
Услышав пение птицы, громко ахнула. Совсем светло. Меня, вероятно, уже хватились.
Быстро вбежала в темный подвал и закрыла дверь на засовы. Обернулась и застыла на месте, встречаясь со зловещей черной фигурой. Ноги будто цепью сковало. Тело наполнилось тяжестью. Будто приросла к земле, не в силах двинуться. Но лишь на мгновение, пока черная рука не нависла надо мной. Согнулась и ударила противника в живот, но слишком поздно. Я потеряла драгоценные секунды. Боль оглушила, распространяясь по всему телу, лишая разума. Полетела вниз, слыша хриплый мужско голос:
– Ты предала меня, принцесса.
***
Просыпалась с головной болью. Открыла левый глаз, потом правый, и уставилась на сырой потолок. Крышей нужно заняться, а то весь замок плесенью покроет.
Хотела дернуть рукой, но не получилось. Меня связали: руками и ногами не пошевелить.
Нахмурилась, моментально просыпаясь, и начала вырываться.
– Напрасно. Можешь не стараться, – порадовал меня мужской голос.
Кое-как получилось повернуть голову. Так выворачивалась, что чуть не скрутила шею. И все для того, чтобы увидеть высокого седого мужчину с бородой. Знакомого.
«А ни это ли отец принцессы?!»
– Отец, – попыталась играть. Так сказать, решила проверить почву.
– Замолчи! И не смей меня так называть, ведьма! – с яростью процедил он.
Прекрасно. Вот так за две минуты можно понять, что передо мной не человек, а гнилье. Червь.
– Как я понимаю, отец Валивии собственной персоной?! – деловито уточнила, не в силах сдержать злость. А как иначе? Меня веревками повязали, как ягненка перед тем, за ноги к перекладине повязать, и рот заткнуть. Трус. Еще мужчина называется…
Бедную девочку связал.
Мужчина с каким-то презрением, злостью посмотрел на меня и с досадой произнес:
– В теле моей дочери злой дух. Пора успокоить душу Валивии и предать тело земле.
«Не поняла… Что он сейчас сказал?»
– Предать земле тело? В этом теле я, если что. И замечу, что я здесь благодаря вашей помощи.
– Вот об этом и говорю. Пришло время исправить свою ошибку, пока не погибли невинные.
У меня даже рот открылся от его наглости. Он сейчас на что намекает?
– Из-за вас погибла моя семья и меня, затащило в этот мир! И после всего вы еще смеете…
– Замолчи! Не могу слышать голос любимой дочери без капли уважения.
– Уважения?! К вам, убившему мою семью?!
– Я не хочу слышать… – произнес и отвернулся, давая понять, что не собирается разговаривать. Во мне все горело от желания хорошенько его тряхануть. Об стену, желательно. Из-за его любви к дочери я потеряла все, что у меня было, и он еще меня затыкает?
– Да кто вы такой, чтобы решать за других? Из-за вашей принцесски я потеряла родителей, сестру…
Старик не слушал, демонстрируя свою спину.
Не передать словами, как мне было жаль, что я не могу двигаться.
В дверь постучали. В проеме показался Одион. Не изменяющий своему черному, дурно попахивающему балахону он величаво прошел в спальню и поклонился мужчине.
– Что скажете, король Винии?
– К моему величайшему сожалению, ваши опасения не напрасны. Моя дочь неизлечимо больна, – с прискорбием сообщил лжец, бросив на меня тоскливый взгляд.
«Еще бы слезу пустил…»
– Кто болен? – с возмущением рявкнула. – Развяжите меня!
– Молчи, ведьма! Больше… ты не принесешь горя этому королевству.
– Кому я принесла горе?
– Ты дважды пыталась убить короля. Осознав свою жестокость, ты выпила яд и убила себя, но боги не согласились и наказали тебя, лишив разума, оставив тело гореть в муках ада.
«Что за бред?!»
Ох, как мне не нравилось начало душераздирающей сказки. Даже страшно стало, к чему он сейчас приведет, если столь круто начал. Чуяла, что мне не понравится конец.
А тем временем старик продолжал:
– Но ты вновь посмела напасть на короля, чуть не утопив в реке. Он болен по твоей милости.
– Моей? Я его спасла!
– Нет, ты хотела утопить его в проруби
– Что за чушь? Сами придумали? Спросите его!
– Он опасно
