Положение на стыке ЮЗФ с соседом справа с 25 августа стало резко ухудшаться. Войска 13, 21-й и 3-й армий Центрального фронта уже не имели общей линии фронта боевых действий и отходили разобщенно. Части 13-й армии отходили в полосу Брянского фронта от Клинцов на Погар, Новгород-Северский; 21-й армии — в полосу Юго-Западного фронта от Гомеля на Конотоп и Бахмач; остатки 3-й армии — от Мозыря на Чернигов, вливаясь в состав 21-й армии. Между 13-й и 21-й армиями вклинилась 2-я танковая группа противника, которая, охватывая правый фланг 21-й армии, продвигалась к югу на Конотоп. Между 21-й и 3-й армиями вклинились войска 2-й немецкой армии (35, 48, 13-й армейские корпуса), охватывая левый фланг 21-й армии, правый фланг и тыл 3-й армии.

Таким образом, с севера на правое крыло ЮЗФ отходили войска и тылы двух армий Центрального фронта, армий, в сущности, неуправляемых, но числящихся в подчинении Центрального фронта.

Советское командование приняло меры и к тому, чтобы как-то прикрыть обнаженный правый фланг Юго-Западного фронта в направлениях на Конотоп и Бахмач, куда были нацелены войска Гудериана. Там была создана новая армия.

Командующим новой 40-й армией был назначен генерал-майор Кузьма Петрович Подлас. Он был хорошо известен в войсках Юго-Западного фронта. Бывшего инспектора пехоты Киевского Особого военного округа с первых же дней войны можно было увидеть на различных, обычно наиболее критических участках сражения: с присущим ему спокойствием он выполнял ответственные поручения командования фронта. Как-то ему пришлось даже объединить и возглавить руководство группой войск. Это был проверенный в боях генерал, и, когда Ставка приказала срочно сформировать новую армию, Кирпонос, глубоко уважавший Подласа, сказал ему:

— Ну, Кузьма Петрович, очередь за тобой. Бери армию, более достойного кандидата я не вижу. Вернее, формируй как можно скорее. Время не ждет.

Армия создавалась в спешке. Поначалу в нее вошли 135-я и 293-я стрелковые, 10-я танковая дивизии, отряд войск НКВД и 2-й воздушно-десантный корпус. 135-я стрелковая дивизия вела беспрерывные бои от самой границы, и нетрудно представить, в каком состоянии находилась, когда ее передавали Подласу из 5-й армии. 293-я стрелковая дивизия только еще сколачивалась из прибывавших на фронт пополнений. Танковая дивизия, костяк которой был выведен в июле на переформирование, успела к этому времени получить лишь несколько десятков боевых машин. Ну а воздушно-десантные бригады понесли немалые потери в боях за Киев.

Из средств усиления армия располагала лишь несколькими десятками орудий 5-й истребительно-противотанковой бригады.

28 августа командующий 40А генерал Подлас смог доложить командованию фронта, что он уже располагает кое-какими реальными силами. В тот же день перед ним была поставлена задача — немедленно преградить путь войскам Гудериана, заняв оборону севернее Конотопа и Бахмача на рубеже Шостка, Короп, Малое Устье и далее по реке Десне до Степановки.

В связи с тем, что соединения, включенные в состав новой армии, стягивались с различных участков фронта, они подходили в назначенные районы не одновременно и вынуждены были сразу же вступать в сражение с прорвавшимися к Десне танковыми и моторизованными дивизиями Гудериана.

В междуречье Сейма и Десны, севернее Конотопа и Бахмача, дивизии 40-й армии сдерживали напор танков Гудериана. Об этих боях Гальдер с явным беспокойством писал: «2-я танковая группа в ходе наступления через Десну своим левым флангом настолько вцепилась в противника, что ее наступление на юг приостановилось»[37].

К концу августа на 125-км фронте от Шостки до Воловина (южнее Мена) оказались две стрелковые дивизии — 293-я и 135-я. Занимали они оборону уже под ударами противника. В особенно тяжелом положении оказалась 293-я: противник, воспользовавшись брешью, образовавшейся в стыке между 40-й армией и 13-й армией Брянского фронта, обошел правый фланг дивизии и нанес удар с востока, в тыл ее частям. Надо отдать должное комдиву полковнику Лагутину и его подчиненным. Необстрелянные бойцы проявили изумительную стойкость. Ни рейды немецких танков по тылам дивизии, ни психические атаки германских автоматчиков не сломили их. Генерал Подлас двинул на помощь частям Лагутина подоспевшие части 2-го воздушно-десантного корпуса и 10-й танковой дивизии. И противник был задержан, а на ряде участков даже потеснен. Этому очень помог усилившийся нажим соединений Брянского фронта на Новгород-Северский. Самоотверженные атаки войск его южного крыла, безусловно, несколько облегчили положение 40-й армии.

Из-за упорного сопротивления советских войск, бездорожья, отставания переправочных средств, нарушения снабжения преодоление Днепра немцами затягивалось. Командование группы армий «Юг» опасалось, что советские войска будут отходить дальше на восток, чтобы избежать окружения на Левобережной Украине, поэтому 28 августа потребовало от 1-й танковой группы, 6-й и 17-й армий с утра следующего дня приступить к форсированию Днепра на возможно большем количестве участков без оглядки на фланги и соседей.

Советское командование, безусловно, могло противодействовать немецким планам, но при определении степени угрозы отдельным участкам Юго-Западного фронта между командованием ЮЗФ и Генеральным штабом РККА были существенные разногласия.

Еще 22 августа начальник Генерального штаба выразил свое недоумение командующему Юго-Западным фронтом по вопросу о распределении резервных дивизий фронта.

Судя по содержанию этого запроса, можно думать, что Генштаб был в большей степени обеспокоен полтавским направлением, нежели положением под Черниговом и Конотопом. Ответ командующего ЮЗФ начальнику Генштаба в тот же день показывает, что штаб ЮЗФ в данном случае лучше разбирался в обстановке, нежели Генеральный штаб.

Эта оценка, исключительно верная по своему содержанию, тем не менее не может не вызвать удивления, если сопоставить ее с выводами разведсводок штаба Юго-Западного фронта за вторую половину августа.

В этих разведсводках буквально ни слова не говорится о наличии и действиях вражеской группировки на правом фланге ЮЗФ и о кременчугской группировке. В них упоминаются остерское, киевское, черкасское направления, а о черниговском и кременчугско-полтавском направлениях — ни слова. Похоже на то, что в условиях назревавшего кризиса РО штаба фронта был оторван от оперативной обстановки. В отношении подготовки противником форсирования разведсводки отмечали признаки его где угодно: в Триполье, Ржищеве, Каневе, Черкассах, но только не в Кременчуге[38].