64-й стрелковый корпус (165 сд и находящаяся на формировании 146 сд) оборонялся по левому (восточному) берегу Днепра от Бортничей до Андрушей, имея против себя части 95, 294-й и 132-й пехотных дивизий немцев.

С 19 августа как с нашей стороны, так и со стороны немцев в полосе Киевского УР и 64-го стрелкового корпуса боевых действий, кроме артиллерийской перестрелки, не предпринималось.

37-я армия считалась самой сильной армией во фронте. Она имела 108 759 человек и 1116 орудий и минометов.

Штаб 37-й армии располагался в Киеве.

Командование Юго-Западного фронта еще 18 августа пыталось обратить внимание Ставки на угрожающее положение своего правого фланга. Как уже упоминалось, буквально на другой день командующий Резервным фронтом Жуков направил Сталину телеграмму, в которой сообщал, что противник, «перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фронтов, все свои ударные подвижные и танковые части бросил против Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов»[43]. Жуков предлагал создать в районе Глухов, Чернигов, Конотоп крупную группировку войск, способную сорвать замысел противника.

Сталину пришлось согласиться с предложенной оценкой. Однако он по-прежнему был уверен, что генерал-лейтенант А. И. Еременко сможет не только надежно прикрыть брянское направление, но и разгромить ударную группировку противника, нацеленную в тыл Юго-Западного фронта. Потому войскам Юго-Западного направления и было приказано упорно оборонять рубеж реки Днепр и «во что бы то ни стало удержать за собой Киев»[44].

Для подтверждения своих слов начнем с имеющей прямое отношение к данному вопросу записи переговоров по прямому проводу 24 августа 1941 года между Верховным главнокомандующим И. В. Сталиным и командующим Брянским фронтом генералом А. И. Еременко. Она гласит:

Из разговора видно, что войскам Брянского фронта была поставлена задача разбить танковую группу Гудериана и что командующий фронтом обещал выполнить эту задачу в ближайшее время. Танковая группа Гудериана представляла в тот момент серьезную угрозу для правого фланга Юго-Западного фронта. Поэтому, надо полагать, ликвидацию этой угрозы Ставка Верховного главнокомандования и связывала в значительной мере с предлагаемыми действиями войск Брянского фронта.

Когда в 20-х числах августа обозначился прорыв танковой группы Гудериана на стыке Брянского и Центрального фронтов, Ставка для руководства действиями войск в районе Новгород-Северского создала управление 40-й армии, полагая, что оно остановит дивизии Гудериана и надежно прикроет правый фланг и тыл Юго-Западного фронта. Но могли ли ослабленные в предыдущих боях на днепровском рубеже две стрелковые дивизии и воздушно-десантный корпус противостоять двум танковым дивизиям (3, 4 тд) противника? А ведь за ними двигались еще две моторизованные и 1-я кавалерийская дивизии вермахта (в этот период в состав 2-й танковой группы входили: 3, 4, 17, 18-я танковые дивизии по 100 танков в каждой и 10, 29-я моторизованные дивизии, мотодивизия СС «Рейх», а также части моторизованной дивизии вермахта «Великая Германия». — Примеч. авт.). Ни героизм советских воинов, задержавших немцев на несколько дней, ни опыт командарма 40А Подласа, командовавшего армией еще в 1938 году, когда она сражалась против японских войск в районе озера Хасан, положение спасти не могли.

30 августа Брянскому фронту была поставлена задача разгромить танковую группу Гудериана, которая к этому времени, преодолев Десну, устремилась в тыл Юго-Западного фронта. Но предпринятые усилия не дали должных результатов: противник упорно продолжал продвигаться.

2 сентября по требованию Верховного главнокомандующего генералу Еременко была направлена следующая телеграмма: «Ставка все же недовольна Вашей работой. Несмотря на работу авиации и наземных частей, Почеп и Стародуб остаются в руках противника. Это значит, что вы противника чуть-чуть „пощипали“, но с места сдвинуть его не сумели. Ставка требует, чтобы наземные войска действовали совместно с авиацией, вышибли противника из района Стародуб, Почеп и разгромили его по-настоящему. Пока это не сделано, все разговоры о выполнении задания остаются пустыми словами. Ставка приказывает: …всеми соединенными силами авиации способствовать решительным успехам наземных войск. Гудериан и вся его группа должны быть разбиты вдребезги. Пока это не сделано, все ваши заверения об успехах не имеют никакой цены. Ждем Ваших сообщений о разгроме группы Гудериана».

Объясняя неудачи своих войск Ставке, Еременко жаловался на их неустойчивость и просил разрешение на создание заградительных отрядов. 4 сентября просьба командующего Брянским фронтом была удовлетворена.

Танковая группа Гудериана, оставив в полосе Брянского фронта две дивизии (17 и 18 тд), ушла главными силами на юг и наносила удар за ударом во фланг и тыл войскам Юго-Западного фронта. Таким образом, Юго-Западный фронт не получил обещанной помощи. 7 сентября, когда танки Гудериана вышли к Конотопу, Шапошников и Василевский (генерал-лейтенант А. М. Василевский — начальник главного оперативного управления Генштаба РККА. — Примеч. авт.) вновь попытались убедить Сталина в необходимости отвода войск Кирпоноса. По их обоюдному мнению, даже в случае немедленного принятия такого решения войскам пришлось бы столкнуться с огромными трудностями, ибо было уже поздно. Как отмечал в своих мемуарах Василевский, Верховный довольно резко отреагировал на предложение руководителей Генштаба, упрекая их в том, что они идут по пути наименьшего сопротивления. «При одном упоминании о жестокой необходимости оставить Киев Сталин, — вспоминал впоследствии Василевский, — выходил из себя и на мгновение терял самообладание»[45].