– Ну вот…

– Жду твоих сообщений. Пока.

Понимая, что это лучшее из возможных завершений разговора, Роман торопливо нажал отбой.

Все, кажись, пронесло.

Для того чтобы уж совсем покончить с телефонными делами, Роман набрал Дубинина.

– Что так долго молчал? – несколько удивленно спросил тот.

– Да… задержали немцы. Дотошные такие. Все им по полочкам разложи.

– А ты как думал?

– Да я вообще не по этим делам.

– Ну, не паясничай. Давай по существу. Встреча была?

– А то!

– Как Крохин?

– Не курит, скотина такая, представляешь? А пищу принимает строго по расписанию.

– Я тоже не курю, – заметил Дубинин. – О чем говорили?

– То есть в подробностях?

– Именно.

Роман вздохнул и довел до непосредственного начальника подробности.

– Как, думаешь, поступят немцы? – спросил Дубинин, подумав с полминуты.

– Думаю, пойдут навстречу пожеланиям любителя здорового образа жизни.

– Откуда такой вывод?

– Держится он слишком уверенно. Чересчур, я бы сказал. Как будто он не в тюрьме с браслетами на руках, а у себя дома.

– И все?

– У него четкий план. Надежный план, понимаешь? Он знает, что все будет так, как он задумал. Ты же помнишь, как у нас обучают этому делу.

– Он не наш, – холодно напомнил Дубинин.

– Да? – усмехнулся Роман. – А вот шефу привет передавал. Заботливо так, будто и впрямь соскучился. И мне чуть на шею не кинулся…

– Значит, ты уверен, что его отпустят, – перебил Дубинин.

– Уверен.

– Хм. Ладно. Но это означает, что ты идешь с ним.

– Это констатация факта или приказ?

– И то, и другое.

– Ну, понятно.

– Как только что-то прояснится относительно его плана, немедленно докладывай.

– Тебе или полковнику Киршу?

– А кто для тебя важнее?

– В данный момент я, право, затрудняюсь…

– Капитан! – слегка повысил голос Дубинин.

– Да понял я все, подполковник. Обещаю: ты все узнаешь первым.

– Ладно, отбой пока.

– Не буду с тобой спорить.

Роман отбросил трубку и вскочил с постели. До семи оставалось двадцать минут, и он был уверен, что вот-вот услышит стук в дверь.

Стук раздался через минуту. Оба герра обступили Романа с двух сторон, свели вниз и проводили до самого кабинета полковника Кирша.

Там уже находились оба чиновника из Совбеза и какой-то господин в черном костюме гробовщика. Он безучастно поглядывал из своего угла, и даже появление Романа не вызвало его интереса. Оставалось только удивляться тому, что он здесь делает, хотя, как показал Роману один его быстрый, как молния, взгляд, едва ли он очутился в кабинете полковника Кирша случайно.

– Итак, господа, без пяти минут семь, – огласил Кирш, поглядев на настольные часы. – Наше решение?

– Не отпускать, – сказал лысый чиновник.

– Понятно. Ваше мнение, господин Отто?

– Я думаю, мы напрасно поддаемся панике, – сказал, глядя в пол, усатый. – В сущности, эта голословная угроза насчет некоего взрыва… Нет, я ему не верю.

– То есть не отпускать? – уточнил Кирш.

– Нет.

– Хорошо.

Дошла очередь до Романа. Кирш глянул на него не без напряжения.

– Ваша позиция не изменилась, господин Морозов?

– Нет, господин полковник.

– Понятно, – проворчал Кирш, отворачиваясь.

Далее, по простой очередности, должно было последовать слово господина в черном. Но его Кирш пропустил, что никоим образом не отразилось на поведении последнего. Казалось, он уютно дремлет в своем углу, и только время от времени бросаемые им исподлобья взгляды говорили о том, что внимание его включено и мозг четко фиксирует происходящее.

– Я тоже полагаю, что Гольц не должен быть отпущен на свободу, – произнес Кирш.

Таким образом, вопрос решен. Роман покосился на «гробовщика». Неужели он так и не откроет рта?

Нет, тот не только не открыл рта, но даже прикрыл веки. Казалось, он окончательно уснул.

– Я думаю, Крохин не обрадуется вашему решению, – сказал Роман.

– Его настроения нам не интересны, – отрезал Кирш.

– И напрасно, господин полковник.

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что, раздражая Крохина, вы рискуете усугубить ситуацию.

– О какой ситуации идет речь?

– Я пока точно не знаю. Но уверен, что она сложится гораздо хуже, если вы не удовлетворите требования Крохина.

– Вы не знаете, но вы уверены. Гм! Прекрасная логика. Знаете что, господин Морозов? Предоставьте нам делать свое дело, а свои страхи оставьте при себе. Право, я уже готов пожалеть, что выполнил первое требование Гольца.

Роман и не подумал обижаться. Этот дуралей полагает, что своей твердолобостью сумеет сохранить статус-кво. Увы, некоторые процессы проистекают независимо от воли иных облеченных властью служителей закона. И в этом полковнику Киршу придется убедиться очень скоро – иначе Роман ничего не понимал ни в людях, ни в своей профессии.

– Прошу за мной, – не услышав дальнейших возражений, сухо пригласил Кирш.

Они всей гурьбой спустились вниз, причем «гробовщик», к удивлению Романа, не отставал от них ни на шаг.

Романа на свидание с Крохиным на сей раз не пустили. Он остался вместе с «гробовщиком» у зеркальной стены, в то время как Кирш и оба чиновника вошли в опросную, где уже сидел Крохин.

– А где мой друг? – немедленно спросил он. – А, понимаю. Вы, кажется, решили обойтись без него.

Он повернулся к зеркалу и помахал рукой.

– Не печалься, капитан, – сказал он по-русски. – Наша разлука будет недолгой.

Роман не знал, радоваться ему этому заявлению или огорчаться. Он достал сигареты и покосился на своего соседа. Почему-то его упорное молчание показалось ему очень симпатичным, и он отчетливо понял, что если кто-то здесь и примет окончательное решение, то это будет именно этот господин.

– Итак, – начал Крохин, – вы решили…

– Мы решили, что отпускать вас на свободу нецелесообразно, – важно объявил Кирш.

– Ага, – кивнул Крохин. – Нецелесообразно. Слышал, капитан? Вот ослы.

Роман усмехнулся. Усмехнулся и «гробовщик».