– Тифей, никак сам Лесной Страж тебе помог? – не то вопросительно, не то утвердительно молвил плотник, взглядом указывая на продольные борозды от медвежьих когтей, идущие вдоль ствола одного из деревьев. – Иль слова какие знаешь?

– Конечно, знаю! – улыбнулся юноша. – Те слова, что от самого сердца идут. А то, что зверь когти свои точил вблизи селения, не волнуйтесь: услышит шум – сам в лес уйдет.

Син, ставший свидетелем разговора Тифея и Герда, еще раз измерил шагами расстояние от корней сосны до «медвежьих отметин» и не спеша подошел к юноше:

– Что-то уж больно часто он их точил. Почти об каждое поваленное дерево. Медведь, конечно, зверь непредсказуемый… Да к тому же высоченного роста…

– Это он, это точно он! Лесной Страж, – радостно, но в то же время немного растерянно произнес Зиан, неотступно следовавший за Сином. – Может быть, на самом деле все уже ясно и все уже сказано? – возвращался он к теме прошлой беседы. – Остается только поверить, просто поверить.

– Порою это самое сложное, – покачал головой Тифей.

После осмотра места предстоящего строительства Герд остался очень доволен. Радуясь счастливому случаю, который позволит избежать определенной части работ, он оставался серьезным и, как большинство жителей земель Овелона, весьма практичным. В то же время, как и любой тергонец, Герд испытывал неописуемый восторг и светлую, почти детскую радость от прикосновения к легенде.

– Зиан, нам пора отправляться в дорогу. – Син проверил на вес свою сумку. – Путь к Ванхору неблизок, так что мы возьмем лошадей в Хамати. Как ты относишься к этой идее? Тряска не страшит?

– Я готов, Син.

– Итак, в путь! Вернемся с победой?

– Да. Конечно!

– До свиданья, друзья!

– До скорой!

Когда Син и Зиан скрылись из виду, Тифей и остальные вернулись к избушке, чтобы составить новый план работ. Уже через час-другой началась подготовка к строительству.

Утро выдалось свежее, и Овелон Великий, накинув на плечи теплый халат, связанный из шерсти белых заморских коз, прогуливался по открытому балкону и попивал горячий чай с вареньем, приготовленный Мейосом по старинному рецепту, секрет которого, как уверял сам верный слуга и друг землевладельца, знал только он. Окончательно проснувшись, Овелон распорядился приготовить ванну и позаботиться о завтраке, а сам отправился в свой рабочий кабинет. К большому изумлению землевладельца, все бумаги, оставленные вчера вечером в беспорядке на столе, оказались отсортированы по важности и аккуратно сложены несколькими стопками, а в самом центре стола лежал большой конверт, опечатанный знаком личной стражи Овелона Великого. Кто мог прибраться, причем весьма недурно распорядившись бумагами, на рабочем столе, в отсутствие и без приказа его владельца? Ответ на этот вопрос Овелон надеялся найти в странном письме.

«Овелону Великому, владельцу необъятных просторов и многих жизней», – гласило обращение, за которым начинался следующий текст:

«Мы, Ваши покорные слуги, Деригаб, Карнун и Син, верно исполняли свою работу, поймав с поличным нарушителя, рискнувшего обокрасть казну и лишившего жизни наших товарищей, решили непосредственно обратиться к Вам, не прибегая ни к чьей помощи, так как дело, о котором мы хотим поведать, не требует отлагательств. Совершив описанный подвиг, мы имели неосторожность заиметь личного врага, который весьма близок к Вашему окружению, а следовательно, появление наше только растревожило бы его, равно как заставило бы действовать быстро и непредвиденно.

Надеемся, что, прочитав это письмо, Вы оправдаете нас и нашу осторожность».

Дойдя до этого момента, Овелон Великий задумался, вспоминая описанное событие и пытаясь до прочтения всего письма предугадать его характер. С минуту землевладелец медленно переводил взгляд с окна на бумагу, а затем, заключив, что весь этот текст может оказаться как грязной провокацией, так и наичестнейшим обращением, продолжил его изучение.

«Салуфх, ныне работающий казначеем и Вашим помощником, отправил нас выполнять очень важное поручение: сбор земельного налога. Настолько же важное, как и опасное. Мы не боимся воров и разбойников, но боимся предательства, которое должно было случиться, не узнай мы того, что знаем теперь».

«И снова Салуфх. Почему? Почему все цепляются именно к нему?» – подумал Овелон, так как не в первый раз уже слышал он обвинения в адрес своего казначея, иногда забавные и нелепые, иногда серьезные. Но никогда не подтверждавшиеся.

«Если раньше мы могли строить лишь беспочвенные догадки, то сейчас располагаем неоспоримыми доказательствами сговора, – гласило письмо. – В конверте Вы можете найти карту нашего маршрута, составленную Салуфхом и заверенную Вами, а также список городов для посещения, написанный его рукой».

Овелон достал свернутые бумаги. Действительно, он узнал ту самую карту, которую подписал накануне отправления стражников, в том, что почерк из списка принадлежит Салуфху, тоже не приходилось сомневаться: кривые, извилистые буквы ползли по плотной бумаге, а привычная манера раздваивать завиток буквы «С», придавая ему сходство со змеиным языком, всегда вызывала у Овелона Великого какое-то странное смешанное чувство.

«А теперь присмотритесь к карте, – советовали изящные замысловатые буквы, соединяясь в ровные строчки. – Найдите небольшое селение Хамати, немного пройдите по главной дороге и сворачивайте в лес. Углубившись в него, Вы увидите селение Лоурик, «Лесная тишь», отмеченное номером двенадцать в списке. Этого города нет».

– Лоурик, – произнес Овелон. Отложив в сторону письмо и список, он склонился над столом, сдвигая аккуратные стопки бумаг в один его угол. Поверхность рабочего стола представляла собой большую искусно вырезанную карту всех Овелоновых земель. Тонкие бороздки неглубоко уходили в дерево и оказывались на деле не просто фигурным рисунком, живописно выведенным и раскрашенным умелым художником, а действительной моделью владений с точным соблюдением пропорций, с отображением всех основных и не очень дорог, городов и селений. «Лесная тишь» на карте обозначена не была.

«Дорога приведет нас к засаде, спланированной Салуфхом…» – Овелон Великий читал не отрываясь, проговаривая некоторые отрывка письма вслух. Закончив чтение, он снова начал его. Когда землевладелец в очередной раз подбросил в воздух перстень Салуфха, вынутый все из того же конверта, в кабинет вбежал растерянный Мейос:

– Г-господин, я смотрел за завтраком и… смотрел долго, все почти готово, а… потом, – сбивчиво начал он свои объяснения явно по поводу какого-то происшествия, – потом решил приготовить ванну… И я… – Мейос поднимал плечи и неуклюже, весьма не похоже на себя взмахивал руками, что несомненно забавляло какое-то время Овелона Великого. – Я не сразу заметил, что там… Вот. И я не знаю кто? Откуда?

– Мейос, не волнуйся, – сжалился Овелон, – если ты нашел на дне ванны сверток с золотом, скажи, чтобы его перенесли в мою комнату.