Серен задумалась. Вот так история! Неудивительно, что в доме уныло, как на кладбище. Страшно представить, что перенесли леди Мэр и капитан Джонс! Может быть, Томос провалился в расщелину под землёй и умер там от холода? Или его всё-таки похитили?

– И никто не присылал письмо с требованием выкупа?

– Нет, – хриплым голосом ответила миссис Вильерс. Она встала, и её лицо, хотя и по-прежнему бледное, снова стало строгим, словно она вспомнила, что Серен была здесь чужим человеком. – Никто больше не слышал о мастере Томосе. Его родители были убиты горем. Они больше не могли находиться в этом доме и распустили слуг, остались только мы с Дензилом. Теперь ты знаешь, что произошло.

– Да, но…

– Больше ни слова на эту тему. – Миссис Вильерс отвернулась. – Надеюсь, я больше не услышу глупостей о людях, запертых на чердаке. Лучше тебе не ходить в детскую. И ещё, Серен… – Она поколебалась. – Я, наверное, дала волю гневу, но это дом скорби, и нам не нужны новые неприятности. Поэтому предупреждаю: если ты ещё раз пересечёшь черту, мне придётся отправить тебя в приют. Ты меня поняла?

Девочка кивнула.

Она вышла из кухни и направилась в свою комнату; кот увязался за ней. Все мысли Серен поглотила только что услышанная удивительная история. Какое загадочное исчезновение!

Не мог же мальчик просто испариться.

Она вспомнила о золотых ступенях, описанных Томосом в дневнике, о приятной манящей музыке, которую он слышал. И вдруг она поняла, у кого обо всём этом спросить.

Весь следующий день девочка слонялась по дому, стараясь не попадаться на глаза миссис Вильерс. Она вышла в сад и заглянула во все служебные постройки, но только ближе к вечеру нашла Гвина на дворе конюшни – он укладывал сено в копну.

Небо над поросшим лесом холмом уже темнело.

Гвин услышал приближение девочки и повернулся к ней.

– Я всё знаю про Томоса, – сразу выпалила Серен.

Гвин прекратил свою работу и опёрся на вилы.

– Правда? Тебе легче – а я хотел бы знать больше.

– Я имею в виду, что знаю о его исчезновении. Ты говорил, что его забрало Семейство. Кто это?

Гвин пожал плечами.

– Тилвит-тег. Всем известно, что они похищают детей.

Задрожав, Серен села на тюк сена.

– О них нельзя говорить. – Гвин показал скрещённые пальцы. – Не спрашивай меня больше – они могут услышать. – И мальчик с тревогой огляделся по сторонам. – Особенно когда становится темно. Они наблюдают и слушают. Никогда не знаешь, где Они притаились.

Серен одолевало такое любопытство, что она забыла про страх.

– Я не понимаю, это люди?

– Нет. Это таинственные волшебные существа. Они никогда не стареют. Некоторые из них сказочно красивы, а другие чудовищно уродливы. Они живут под землёй или в озере. Тысячи лет назад, до прихода сюда людей, здесь были их земли. Я думаю, потому Они и вредят нам. Джонсы забрали их владения, поэтому Они забрали их сына. Моя nain[3] говорит, что такое уже случалось много раз – Они забирают детей туда, где те никогда не повзрослеют.

Зловещий шёпот ветра заставил Глина замолчать, и он снова стал поспешно смётывать сено.

– Только не говори Дензилу, что я тебе рассказал. Он всё знает, и миссис В. тоже наверняка догадывается, просто не хочет это признать.

Серен покачала головой. Вся эта история про волшебный народ звучала безумно, но девочка поверила в неё.

– Томоса можно вернуть? – с надеждой спросила она.

– Нам это не под силу, – ответил Гвин. – Тут замешана магия. Нужны заклинания и прочие хитроумные приёмы. А ты ведь ими не владеешь, правда?

– Правда, – согласилась Серен и вдруг загадочно улыбнулась: – Но я знаю того, кто владеет.

Гвин изумлённо уставился на неё.

Но девочка вскочила и побежала к дому.

– Волшебное семейство! – Ворон так сильно затряс головой, что вокруг него поднялось облако пыли. – Ни за что! Ни за какие коврижки! Даже слышать об этом не желаю. Мне не нужен такой опасный и коварный враг. С ума сойти! Эти существа в миллион раз страшнее ведьм. Раз они забрали Томоса, попрощайся с ним навсегда. По крайней мере…

– Что?

Ворон сидел на раме зеркала.

– Неважно. Меня интересует другое: ты достала чернила? – Птица подняла крыло и, наклонившись, критически осмотрела перья в зеркало. – Противная экономка была права. Меня основательно погрызла моль. Возмутительно, что за мной так долго никто не ухаживал.

Серен вздохнула и окунула перо в чернила.

– Сиди спокойно.

– Они не синие? – насторожился Ворон.

– Нет, чёрные.

Девочка тщательно закрасила чернилами проеденное молью пятно на крыле птицы. Ворон захихикал:

– Щекотно!

Серен тихо спросила:

– Как же мне спасти Томоса?

Ворон вздохнул.

– Ну, есть один способ. Через год и один день после похищения снова зазвенит колокольчик, и появятся золотые ступени. Это твой единственный шанс.

– Год и один день будет как раз на Рождество. Через три дня!

– Немного левее. – Ворон повернулся, чтобы показать ещё одну залысину. – Но я с тобой не пойду. Волшебное семейство очень опасно, к тому же Они хотят меня забрать.

Рука девочки зависла в воздухе:

– Да?

Птица горделиво выпятила грудь.

– А почему, по-твоему, мужчина на станции так испугался? Он знал, что Они пришли за мной. Они хотят посадить меня в ледяную клетку и заставить вечно творить для них чудеса, чтобы развлекать их короля и королеву и весь ужасный двор. Но тогда я навечно останусь вороной. Так что если решишься спуститься в подвал, то пойдёшь одна.

Серен насупилась:

– Я спасла тебя, а в ответ никакой благодарности! – Она отложила перо. – Надо тебя разобрать и снова засунуть в газету.

Ворон взлетел к потолку и сел на карниз балдахина.

– Нет! Только попробуй! Я улечу в окно, и ты меня больше никогда не увидишь.

– В самом деле? – Серен подскочила к окну, захлопнула его и заперла. Вдруг она замерла, глядя на улицу:

– Кто это?

– Где?

– За полем, в лесу. Там кто-то стоит и смотрит на дом.

Заинтересовавшись, Ворон стал бочком придвигаться ближе, но внезапно остановился.

– Никого там нет! – заявил он. – Ты просто хочешь заманить меня вниз. Меня не проведёшь. – И он с недовольным видом отвернулся.

– Да нет, там действительно кто-то стоит. Это мужчина. – Наледь с внешней стороны окна мешала рассмотреть пришельца, и девочка приложила глаз к холодному стеклу. Вскрикнув, она отшатнулась.