– Взяли!

– Перехвачусь!

– Давай… О-па!

– Осторожно, это тебе не штанга!

– Бронебойные?

– Они.

– Кладем! Раз… Два… Оп!

Зачуфыкали два бензонасоса, перекачивая топливо из железнодорожных цистерн в «наливняки». Емкостей заправщиков не хватило, стали сливать бензин в бочки и кантовать в грузовики.

Судоплатов поучаствовал в авральных работах, таская тяжеленные ящики ЗИП, и порядком запыхался.

– Товарищ командир! – крикнула Марина на бегу. – Творогов сообщает – сюда идет бронедрезина!

– Откуда?

– Со Здолбунова!

– А, ч-черт… Минай! Давай на позицию. Во‑он там!

– Есть!

Четыре новеньких танка взревели моторами, покатили напрямик через кусты и подлесок. Бронедрезина появилась неожиданно.

Размером с вагон, обшитая стальными листами, она была приземиста, спереди и сзади у нее торчали стволы орудий, а по бокам высовывались стволы пулеметов.

Бронедрезина успела выстрелить всего раз, после чего свое веское слово сказали танковые пушки. Залп бронебойными снес левый борт, разворотил все внутри.

Бронедрезина очень удачно подскочила на путях, сходя с рельсов, и опрокинулась, переворачиваясь, сминая крышу, замирая колесами кверху.

Один из танков пальнул из пушки, словно делая контрольный выстрел, и пробил днище. Вышло удачно – рванула боеукладка.

Теперь уж точно никого внутри в живых не осталось.

Судоплатов поймал себя на том, что испытывает некое болезненное нетерпение, мучительное чувство потери времени. Казалось, что вот-вот покажутся над лесом силуэты «Юнкерсов», увы, не краснозвездных, и распахнут бомболюки над обнаглевшими партизанами.

Павел глубоко вдохнул, выдохнул и подозвал Федю Пашуна:

– Долго еще?

– Да нет, товарищ комиссар, чуть-чуть осталось!

– Ладно, – вздохнул Судоплатов, – доделываем в темпе.

Лопатин уже отправил свой BR-52 к Здолбунову – молодой помощник машиниста должен был сообщить коменданту о безобразии, творившемся у запасных путей.

Железнодорожники должны были сохранять хотя бы видимость лояльного отношения к оккупантам, пригодятся еще.

– Товарищ команди-ир! Все!

– Отлично! Грузовикам – на базу! Кричевцов, начинаем акцию.

– Есть!

– Мариночка, радируй Кочеткову: по авиаполку готовность раз!

Вернувшись к «Ганомагу», Павел заглянул в кузов, где сидели запаренные бойцы – натаскались!

– Силы еще есть? – ухмыльнулся он.

– А то!

– Тогда выдвигаемся. Пошумим!

Из воспоминаний П. А. Судоплатова:

«Дзержинский заметил молодого чекиста и послал Эйтингона руководить ЧК в Башкирии для подавления бандитизма. Там в бою с местными бандитами Наум был ранен в ногу и частенько жаловался мне впоследствии на боли в ноге.

По завершении учебы в военной академии Эйтингона направили на работу в Иностранный отдел ОГПУ – послали в Китай в качестве резидента: сначала в Шанхай (там он работал совместно с сетью Разведупра Красной Армии, включавшей также как одного из агентов Рихарда Зорге), а затем в Пекин и Харбин.

Эйтингону удалось добиться освобождения группы советских военных советников, захваченных китайскими националистами в Маньчжурии. Столь же успешно провел он и другую операцию, сорвав попытку агентов Чан Кайши захватить советское консульство в Шанхае. После этого Эйтингон ездил из Китая в США (Калифорнию) для глубокого внедрения агентуры на объекты военно-стратегического характера и подготовки диверсионных операций в случае войны.

Когда мы впервые встретились с ним в Москве в 1933 году, я был новым инспектором в отделе кадров. В ту пору мы не были особенно близки, поскольку он занимал более высокое положение, чем я.

Красивое лицо Эйтингона и его живые карие глаза так и светились умом. Взгляд пронзительный, волосы густые и черные как смоль, шрам на подбородке, оставшийся после автомобильной аварии (большинство людей принимало его за след боевого ранения), – все это придавало ему вид бывалого человека. Он буквально очаровывал людей, наизусть цитируя стихи Пушкина, но главным его оружием были ирония и юмор. Пил он мало – рюмки коньяка хватало ему на целый вечер. Я сразу же обратил внимание на то, что этот человек нисколько не похож на высокопоставленного спесивого бюрократа. Полное отсутствие интереса к деньгам и комфорту в быту у Эйтингона было просто поразительным. У него никогда не было никаких сбережений, и даже скромная обстановка в квартире была казенной…»

Украина, Луцк. 15 мая 1942 года

Оставлять засаду у запасных путей Судоплатов не стал. Зачем зря боеприпасы тратить? Его влекли куда более «жирные» цели.

Возможно, что он был не прав, вот так вот, сразу уходя в бой на захваченных танках, но ведь никто еще не отменял эффекта внезапности. Немцы – не дураки, мигом догадаются, что уведенные «четверки» где-нибудь да объявятся. Зачем же давать врагу время на подготовку? Пускай лучше сюрприз будет!

До Здолбунова отсюда километров пятьдесят, от силы, до Ровно чуть больше, до Луцка – с сотню кэмэ.

Первый удар «орлы» Четверкина нанесут по железнодорожному узлу. Там поработают «88-е», а «лаптежников» Судоплатов послал к Ровно – пускай гауляйтер, гестапо и прочая шваль испытают, каково это – слышать вой сирен пикирующих бомбардировщиков, сквозь который пробивается свист падающих фугасок.

Удары будут точечными, для этого бомбочек должно хватить.

А танки двинутся на Луцк. Пока Кричевцов приведет свои «панцерваффе», «Юнкерсы» успеют пополнить боезапас и сбросят бомбы на луцкий гарнизон. Танки войдут следом.

Именно такую операцию Судоплатов задумал не зря. Это была акция устрашения, урок для немцев. Чего могли ждать фрицы от партизан? Диверсий да всяких мелких пакостей.

А тут – штурм города! Думающие люди в Берлине, да и в самом Ровно, столице рейхкомиссариата Украина, поймут, что это значит, и обязательно примут меры.

Тем самым Павел обрекал партизанский край на непростые испытания, так ведь «теневая» РККА создавалась не для мирной устроенной жизни!

Что гитлеровцы попытаются сделать с партизанской угрозой? Попробуют рассечь Захидный край, хотя бы по магистралям, привлекут сюда пару дивизий СС, танки и самолеты, что и требовалось доказать.

1-я партизанская армия как раз и должна была оттянуть на себя значительные силы вермахта, таким образом ослабляя напор на фронте.

Вот и спешил Судоплатов, подгонял и себя, и других.