– Давайте-ка ближе к делу, – потребовал я спокойно и вполне конкретно.

– Давайте ближе к делу, – соглашаясь, кивнул, довольный развитием разговора, Асхаб Абдулкадыров. – Приятно иметь дело с умным и понимающим человеком.

– Имейте. Это не часто удается. – Разрешил я и не удержался от колкости: – Судя по вашему окружению.

– Итак, мы имеем все, чтобы обеспечить вам пожизненное заключение независимо от того, признаете вы свою вину или нет. Кстати, та пожилая женщина, которой вы подносили сумку в переходе, была убита ударом ножа в подъезде своего дома вскоре после встречи с вами. Рядом в подъезде была найдена ваша перчатка... Убийство было совершено за сорок минут до отхода вашего поезда. Эта смерть тоже может быть отнесена на ваш счет.

А я-то думал, что перчатки дома забыл, в Лондоне. Я их с собой ношу, но надеваю редко. Обычно просто в кармане пальто лежат.

– Не много ли на одного? – выразил я сомнения.

– Для судьи достаточно.

– А мотивы убийства? Должны же быть какие-то мотивы, чтобы убить совершенно незнакомого человека.

– Это вы меня спрашиваете о мотивах собственных поступков? – искренне удивился Асхаб Гойсумович. – Мне такие вопросы, признаюсь, крайне странно слышать. Откуда я могу знать ваши помыслы и взаимоотношения с помощниками. Думаю, вы убирали свидетелей. Но это мои мысли, а действительные ваши помыслы для меня недоступны.

– Продолжайте, – предложил я. – Еще кого я там убил?

– Мне трудно предположить... Но, если хотите, мы вам еще три-четыре трупа подбросим. Это только за ближайший, скажем, год. Много можно навесить. Есть интересная статья о педофилии. К таким заключенным отношение особое.

Он опять начал нагнетать обстановку. Или мало показалось сказанного ранее, или просто есть у человека то, что называется домашней заготовкой, он не может остановиться, пока полностью все не выложит. Но мне-то это слушать неинтересно!

– Давайте ближе к делу, – снова предложил я.

– Сколько там процентов акций принадлежит вашей жене в медиахолдинге?

Вопрос прозвучал неожиданно, и я растерялся, не сразу найдя, что ответить. Наконец спросил:

– При чем здесь моя жена?

– Это я вам потом объясню. Сначала ответьте на мой вопрос.

– Не могу ответить, потому что понятия не имею. Знаю, что контрольный пакет у нее. И ни у кого нет блокирующего пакета. Следовательно, ее можно считать почти единственной владелицей. У остальных только понемногу в разных структурах... Но каким образом это должно вас волновать?

– Волнует, – сказал старший следователь по особо важным делам на удивление грубо и резко. – Еще как волнует. Правда, не меня.

Он даже в лице изменился. Стал злобным и властным, важным и наглым. – Самим собой, одним словом.

Я ждал продолжения разговора. Меня властностью и злобностью не прошибешь, как и автоматными стволами, бьющими в ребра. Мне аргументы нужны.

Абдулкадыров полез в стол и вытащил несколько листов, скрепленных степлером. С важным видом прочитал несколько строк, беззвучно шевеля губами.

– Вот текст договора, по которому ваша жена продает контрольный пакет акций медиахолдинга означенному здесь лицу. Сумма большая – пять миллионов фунтов стерлингов.

Я рассмеялся.

– Вам что-то не нравится? – не понял старший следователь.

– Контрольный пакет акций стоит по меньшей мере в сто раз дороже. Более точно я вам сказать не могу. Это не в моей компетенции, и я этими вопросами не занимаюсь. Я вообще не имею никакого отношения к собственности моей жены. Владелица – Катрин. Но я точно знаю, что в ее планы не входит намерение расставаться со своей собственностью.

– А входит в ее планы намерение стать вдовой? – спросил мент из-за тонированного забрала. – Сначала женой заключенного, а потом и вдовой?

Я вообще не обратил внимания на его слова. Я словно бы и не услышал их. Мне настолько сильно хотелось вообще не видеть этого типа, что я его не видел и не слышал, и он это почувствовал. Но я понял главное, я понял цель, которую они себе ставили. Обычное чеченское решение вопроса. Один из вариантов рейдерства. Приобретение собственности, в данном случае, путем шантажа. И даже предвидел следующий шаг. Мне предложат написать под диктовку признательные показания. И они будут храниться у них, чтобы впоследствии не возник судебный вопрос о признании сделки не состоявшейся.

– Планы – это только то, чего желает человек. А действительность – это то, что ниспошлет Всевышний, – Абдулкадыров показал потолку раскрытые перед грудью ладони, и сам туда же посмотрел.

Я не думаю, что его собственный, грубо говоря, карманный всевышний живет выше потолка, поскольку сам старший следователь не слишком высоко летает.

– Почитайте проект договора... Он, правда, на английском языке.

Это он к тому сказал, чтобы напомнить, как сам он только что якобы про себя читал текст. Он должен был знать, что английским я владею свободно, поскольку не только часто в Великобритании бываю, но и семья моя там живет, и диссертацию я там защищал, понятно, не на русском и не на чеченском языке. Следовательно, последняя фраза Асхаба Гойсумовича ко мне отношения иметь не должна. Ему хотелось показать свое знание английского.

– Что мне до этого договора. Я не решаю таких вопросов. Это не моя компетенция.

– А какова тема-то вашей диссертации? – вдруг спросил он. – Не забыли? Так я вам напомню. Мужчины должны править миром... И в семье главный все-таки мужчина. И пусть официально ваша жена миллионерша, а не вы миллионер. Но в действительности она сделает то, что скажете вы. Но и мы в свою очередь, обещаю вам, будем помогать. Мы очень наглядно и доходчиво объясним госпоже Катрин Азнауровой, почему ей необходимо согласиться на эту сделку. Заметьте, мы не предлагаем ей продать все акции. Мы предлагаем продать только контрольный пакет, что не заставит ее нищенствовать. И, уверяю вас, мы сумеем убедить ее...

– Сразу важный встречный вопрос, – остановил я его уверения, потому что знал, что во многом Абдулкадыров прав, и Катрин поддастся убеждениям и не допустит, чтобы я сел в тюрьму, тем более на пожизненный срок. – Несколько раз прозвучала формулировка «мы». «Мы» – это кто?

– Не буду объяснять, кому будет принадлежать ваш медиахолдинг. Вы сами прекрасно знаете, что большинство собственности у нас в стране принадлежит совсем не тем людям, которые официально значатся хозяевами. Могу только сказать, что ни вам, ни мне не допрыгнуть до действительного хозяина. А «мы» – это помощники.

И тогда я понял, что необходимо действовать немедленно и решительно. Иначе потом будет поздно. Необходимо действовать сразу, пока они еще не добрались до Катрин и не смогли ее убедить. Следовательно, мне необходимо начать действовать до того, как я попаду в камеру. И до того, как я попаду под опеку двух омоновцев, вооруженных автоматами. Против автомата любое карате бессильно...