– Да ладно, потом соберешь! Ну, опрокинул! Во-от, молодца… Теперь рукавом занюхай и пошли отдыхать.

Женька наклонился за книжками трезвый, а выпрямился уже пьяный. Ведра, силуэты парней, кусты двигались по кругу, вроде как устраивая хоровод. Наконец перед глазами мелькнуло знакомое «СЛОН», и Женька двинулся вслед за обладателем наколки. Когда присели на траву, он ткнул в синие буквы:

– Это аббревиатура?

– Чего?! – вытянул физиономию белобрысый.

– Я спрашиваю: что это означает? Как рашиф… рашсив… расшифровывается?!

– А-а, вот ты о чем… Можно так: смерть легавым от ножа. А можно по-другому: с малых лет одни несчастья.

– С малых лет… Но где же буква «эм»?!

– Какая еще «эм»?

– Не хватает «эм», чтоб было правильно!

Белобрысый крутанул головой:

– А ты, вижу, грамотей… Пойдем еще бухнем, грамотей! Я ж пока не пил, ты разве не заметил?! Так что должен еще со мной, ага, а то обижусь!

Опрокинув еще кружку, он получил от кого-то вареное яйцо на закусь и, пошатываясь, двинул, куда глаза глядят. Кажется, он с кем-то целовался. Потом помочился возле кустов и, забыв застегнуть ширинку, отправился дальше, чтобы вскоре налететь на чей-то мотоцикл. Кто тут ковыряется в моторе? Ба, Самоделкин!

– Работаешь? – тупо спросил Женька.

– Работаю, – ответил Севка, не поднимая головы.

– А я мириться пришел. С этими… Ну, ты знаешь.

Очистив яйцо, он сунул его в рот.

– Иня Жема озвал! А ты пши… – Он сглотнул. – Паши! Работай, негр, солнце еще высоко!

Высказывание показалось остроумным, он захохотал, после чего отправился дальше. Он падал, поднимался, шел непонятно куда, и все это время перед глазами мелькали разноцветные пятна, которые складывались в буквы. Вот ослепительно-желтая «Л», сияет, будто солнце. Вот зеленая «Ж», похожая на узор из ярких листьев. Только буква «С» серая, унылая, никакая! Неожиданно буквы завертелись, закружились, и перед глазами образовалось слово ТАМЕ-ТУНГ. А где слово, там и тело: вождь загадочного племени соткался из воздуха, встав на пути нетрезвого Женьки.

– Что, напился? – прищурился вождь.

– Это они меня напоили… – забормотал Женька. – Зема и его хулиганье…

– А наколку на руке тоже они тебе сделали?

Взглянув на левую руку, Женька оторопел: там синела большая надпись СЛОН!

– Хочешь сказать, что у тебя с малых лет одни несчастья? Ну, во-первых, аббревиатура неправильная, не хватает одной буквы. А во-вторых… Какие несчастья могут быть у тебя? У человека, обладающего тайным знанием?

Женька поник головой:

– Какие-какие… Постоянно ведь издеваются! То очкастым назовут, то другую гадость сделают… Может, я и обладаю знанием, только не работает оно!

Таме-Тунг усмехнулся:

– Ты плохо его используешь. Воли не хватает, настоящей злости. Силу словам на камне придает сильное чувство, разве ты не понял?

– А если слова на бумаге?

– Разницы нет. Ты должен всего себя вложить в эти слова, и тогда они перевернут мир!

Женьку мутило, силуэт Таме-Тунга раздваивался (как и положено), так что было неизвестно: к левому вождю обращаться или к правому?

– А может, мне прославить Зему? – нерешительно проговорил он. – Сочинить про него такую историю, чтоб через годы вспоминали, как героев Куликовской битвы?

Он обращался к правому, однако ответил левый:

– Тоже вариант. Но тогда ты будешь в подчинении. А тебе ведь хочется самому подчинять других, верно?

Икнув, Женька махнул рукой:

– Да куда там! Даже девчонку одну не могу подчинить, она то с Барским вяжется, то с Самоделкиным… А его давно нужно послать на хер!

– Ты почему ругаешься?! – произнесли оба Таме-Тунга голосом Лорки.

– Хочу ругаться! – капризно занудил Женька. – Они все ругаются, как сапожники, а я что, рыжий?!

– Ты не рыжий, – произнес тот же голос. – Ты хамелеон!

Кажется, его куда-то вели, но кто вел и куда – он не отражал.

– Ха! – пьяно восклицал он. – Вы бы почитали его изложения! Он же слово «корабль» с двумя «а» пишет! А в слове «металл» вторую «л» забывает! Я своими глазами видел – мать не прячет ваши тетрадки, можно полистать и выяснить, кто какой грамотей!

– Ты и в мои тетрадки заглядывал?! – спросили с удивлением.

– А ты кто?! Лорка, что ли?!

– Лорка, Лорка… Так заглядывал или нет?

– Ну, было один раз… Или два.

Раздался вздох.

– Ты точно хамелеон. Ну, ладно, лежи пока, отдыхай.

Когда осознал, что находится у Лорки, ужас происходящего (произошедшего?) обрушился на него, словно тот самый «девятый вал». Он почти ничего не помнил. Как говорили во дворе, он нажрался и теперь валялся на чужом диване, чувствуя собственное смрадное дыхание и мучаясь от головной боли. Внизу стоял тазик с блевотиной, и на полу она виднелась, и на диване…

В комнате, по счастью, никого не было. На минуту вошла Грета, понюхала воздух и удалилась. А Женька в бессилии уставился в потолок. Лучше бы его зарезали на той опушке или застрелили из какой-нибудь «поджиги». Главное, не оторвать голову от дивана и не сбежать по-тихому. Когда щелкнула входная дверь, он натянул до подбородка плед, вскоре увидев Лорку.

– Я марганцовку купила, – сообщила та, показывая маленький пузырек.

– Зачем? – хрипло спросил Женька.

– Желудок промывать. Ты отравился, это ж видно…

Он следил за выражением ее лица, пытаясь обнаружить гримасу брезгливости, но видел лишь озабоченность.

Лорка прошла в кухню, вернувшись с банкой, наполненной бордовой жидкостью:

– Пей. Надо всю банку выпить, чтобы потом стошнило.

– Не хочу, чтобы тошнило!

Он снова начал натягивать на себя плед, желая одного: поскорее сбежать отсюда.

– Пей, тебе говорят!

В конце концов он выпил, и опять из него лезла немыслимая гадость, которая отвратительно воняла.

Лорка же, как ни в чем не бывало, унесла блевотину в туалет, откуда вскоре послышался шум воды. Вернувшись с вымытым тазиком, она поставила его перед диваном:

– Если захочешь еще, не стесняйся. Неприятно, конечно, зато все яды из желудка выйдут.

Это было ужасно. Его тошнило, он бредил, и черт знает, что могло по ходу высказаться! Вот зачем она его подобрала?! Если бы он мог раздвоиться, то вряд ли подошел бы к себе, лежащему на земле, как алкаш, и уж точно не подставил бы себе тазик. Она же делала это спокойно, словно Женька был больным стариком, за которым требуется уход. Но он не старик, он граф Монте-Кристо (капитан Немо и т. д.), необычный и загадочный персонаж, им должно восхищаться, а жалеть его – нельзя!