Он сказал ей, что их брак — сплошная фикция. Только десятилетняя дочь удерживает их вместе. Они не хотят травмировать девочку разводом. Вот когда Мелисса вырастет…

И когда же наступит это время, с горькой иронией спросила Сара: когда ей исполнится восемнадцать, двадцать один или когда она выйдет замуж? Но тогда появятся внуки, и нельзя будет уже их огорчать, не так ли?

Казалось, Саймон был просто убит ее вспышкой, он просил, умолял понять его, говорил, что не может терять Сару теперь, когда нашел.

Его слова звучали так убедительно.

А она была так глупа. Так наивна…

И стоит ли теперь утешаться тем, что она далеко не первая женщина, купившаяся на известную сказку о том, что «жена не понимает его». Ей следовало все предусмотреть и не поддаваться чувству, которое с самого начала было обречено. И не только потому, что Саймон оказался женатым человеком.

За все время их связи она не помнит, чтобы Саймон хоть раз сказал, что любит ее и хочет быть с ней.

Позже она обнаружила, что он просто наврал ей про свою якобы несчастную семейную жизнь, на самом деле он и не собирался связывать себя с Сарой. Их брак с Фионой был не хуже, чем бывает у людей, проживших вместе столько лет и, к взаимному удовольствию, уже научившихся не портить друг другу нервы Саймон, конечно же, и не думал уходить из семьи. Он был вполне счастлив живя с такой удобной женой, для пущего удовольствия имел еще и любовницу, с которой, когда удавалось, проводил несколько вечерних часов.

И вот однажды в маленьком пабе Саймон и Сара столкнулись с Фионой — она в этот вечер, решила повеселиться в компании своих подруг.

Почему Саймон не на собрании персонала, спросила Фиона, даже не подозревая о том, кто перед ней. Саймон заявил, что Сара — одна из его медсестер, а собрание закончилось пораньше, и они решили выпить по стаканчику, прежде чем отправиться по домам.

Эта встреча сильно задела Сару. Раньше Фиона представлялась ей неким зловещим призраком, приносящим Саймону одни несчастья. Но, встретив эту женщину с черными как смоль волосами, настолько красивую, что могла бы стать моделью, Сара вдруг испытала унизительное чувство, будто ее использовали как тряпку.

Фиона все еще ни о чем не догадывалась, и поначалу разговор шел вполне миролюбиво. Но выражение Сариного лица было слишком растерянным, Саймон же был неестественно весело и она начала что-то подозревать.

Сара от души надеялась, что ей больше никогда не придется наблюдать, как женщина на глазах теряет казавшуюся доселе незыблемой веру в собственного мужа, что судьба в дальнейшем избавит ее от тяжкого испытания видеть, как рушится вполне благополучный мир.

Фиона сказала Саймону, что, по ее мнению, им лучше поговорить дома, и Сара, естественно, не стала возражать, когда Саймон заявил, что должен поехать с женой. А про себя она решила: с их связью покончено.

На этот раз семейная жизнь Саймона действительно оказалась под угрозой, и он более, чем когда-либо, нуждался в Сариной поддержке. Глубоко оскорбленная, Фиона повсюду растрезвонила об их связи.

По больнице поползли всевозможные слухи и сплетни, с Сарой перестали разговаривать. Единственным человеком, на поддержку которого она могла рассчитывать, был Саймон. Но Саймон предал ее.

Фиона Роббинс не собиралась останавливаться на этом, а вознамерилась доказать, что своим аморальным поведением Сара пятнает репутацию палатной сестры. В результате Сарины надежды на повышение растаяли как дым. Теперь ей придется все начать заново где-нибудь в другом месте.

Что касается Саймона и Фионы, то он заявил Саре: они с женой справятся с этой неприятностью, все утрясется и они опять заживут как прежде.

Тогда Сара поняла, что он никогда не уйдет от жены, даже и не попытается: как бы ни был увлечен Сарой, любит он все-таки Фиону и никогда не оставит ее ради другой женщины.

После этого Сара тут же уволилась. Ей была необходима передышка, чтобы обдумать свое будущее.

Она не подозревала, что Форбсы знают об этой запутанной истории, тем более не ожидала, что ей начнут тыкать в лицо малоприятными подробностями, попутно обвинив еще и в заигрывании с Роджером и Беном.

После такого дороги назад уже нет…

Она смотрела невидящими глазами на долину, по которой были разбросаны мерцающие огнями виллы, кое-где скрытые деревьями, потом оглянулась на темный силуэт Гриффа.

— Я не могу туда возвращаться, — устало сказала она.

Он внимательно посмотрел на нее, словно ждал еще каких-то слов.

— Нет, конечно, — угрюмо согласился он. Сара вдруг согнулась и, закрыв лицо руками, заплакала:

— Что же теперь делать?

Грифф без колебаний ответил:

— Сейчас ты поедешь со мной на виллу Вирджинии и проведешь там ночь.

Сара притихла, медленно отняла руки от лица и страдальчески посмотрела на Гриффа.

— Если Кларисса говорит, что я разбила чужую семью, это вовсе не значит…

— Конечно, не значит, Сара, — поспешно заверил он. — Я предложил тебе, хотя, может быть, не совсем четко выразился, переночевать на вилле Вирджинии, но отнюдь не имел в виду, что ты будешь спать в одной постели со мной.

Сара судорожно сглотнула, поняв по его лицу, насколько задели его эти слова.

— Прости, — сказала она, тяжело вздохнув. — Я знаю, это не оправдание, но я так расстроена…

— Разумеется, не оправдание, — нетерпеливо перебил ее Грифф, — а чертовски удобная причина. Я просто не могу понять, как ты могла так долго выдержать в этой идиотской семье.

Она слабо улыбнулась.

— Я думала, это дружеская услуга.

Он скептически вскинул брови.

— Которую они так и не оценили. Она вдруг опять заплакала.

— Даже не верится, что все это время они про меня так думали. — Сара покачала головой. — И не потому, что это ложь, а… — Она замолчала, почувствовав, как ладонь Гриффа накрыла ее руки, беспокойно теребившие подол платья.

Девушка робко посмотрела на него.

Он с грустью пожал плечами.

— Я уже пытался тебе вчера объяснить. Не надо, Сара. — Он крепче сжал ее руки, почувствовав, что она пытается отнять их. А ей внезапно вспомнился вчерашний поцелуй. — На свете не все так просто, как нам кажется, — решительно повторил он свои слова, — или как толкуют люди.

Да, Саймон, например, говорил, что его брак — простая фикция, а на деле оказалось совсем наоборот.

— Ты прав, — тяжело вздохнула она. Грифф внимательно взглянул на ее измученное лицо и, отпустив ее руки, завел машину.

— Мы сейчас вернемся на виллу, я тебе сделаю чашечку горячего шоколада, — добавил он, выруливая на дорогу. — Задача сейчас в том, чтобы дать тебе поспать, а не наоборот. Сам я выпью стаканчик виски. И пораньше ляжем спать.