Еще утром, в 10.25 22 июня командир 10-го стрелкового корпуса генерал-майор И. Ф. Николаев докладывал: «Противник силою до двух б-нов развивает удар западнее Кретинга на север, положение Фадеева тяжелое. Прошу ускорить движение частей Шестопалова[71] и оказывать помощь боевой авиацией. Реальных средств не имею».[72] 51-летний генерал Николаев был уже достаточно опытным командиром, чтобы впадать в прострацию. Он начал службу в русской армии с 1912 г., поднялся до звания штабс-капитана. Участвовал в Первой мировой войне, командовал батальоном на Западном фронте. Один из непосредственных участников тех событий, лейтенант П. Л. Боград позднее написал, что хорошо запомнил И. Ф. Николаева как «человека с продолговатым лицом и рыжей бородкой а-ля д’Артаньян».

Бывший царский офицер с бородкой гасконца был в данном случае абсолютно прав. Никакими резервами 10-й ск не располагал, а двигать разбросанные вдоль фронта стрелковые роты было латанием тришкиного кафтана. Просьбы комкора без внимания, надо сказать, не оставили. В донесении по итогам дня 291-й пд (отправлено в 23.05 22 июня) отмечаются «Отдельные налеты с бреющего с обстрелом из пулеметов». Т. е. советские ВВС пытались воздействовать на наступающие части 291-й пд.

Частями «корпуса Шестопалова» генерала Николаева тоже не обделили. Уже в 9.45 последовало распоряжение командования фронта, в котором имелся оборот «ликвидировав 23-й танковой дивизией танки и мотоциклетные части противника в Кретинга…».[73] В приказе 8-й армии, выпущенном в 14.00 22 июня, предполагалось нанесение контрудара «силами 23-й танковой дивизии – на Плунге, Кулей немедленно». Далее дивизию предполагалось использовать для контрудара по немецкой группировке, действующей под Таураге.

Тем временем немцы рвались вперед фактически в пустоте за спиной разбросанных у границы рот. Условия для наступления велосипедного батальона 22 июня 1941 г. были, можно сказать, полигонными. Он двигался летом, по хорошему шоссе, в отсутствие сплошного фронта. Однако большой проблемой для немецкой пехоты на велосипедах стали советские пограничники. Еще ранним утром начальник 12-го погранотряда майор В. И. Якушев приказал:

«5-й комендатуре в связи с угрозой обхода противника с суши, снять пограничные отряды с побережья и сосредоточить личный состав в районе комендатуры в Руцаве;

21-й, 22-й и 23-й пограничным заставам вместе с личным составом управления комендатуры организовать оборону в районе Руцавы и воспрепятствовать продвижению противника на Лиепаю».[74]

В 12.00 начальник войск Прибалтийского пограничного округа генерал-майор К. И. Ракутин[75] докладывал из Таллина: «Заставы 24 и 25 12 ПО и стройрота отходят по дороге Паланга-Либава. 2 батальона немцев просачиваются на север вдоль дороги. Поддержки КА пока нет. Комендатуре приказано оказывать сопротивление на рубеже Русава [Руцава]». В ответ на замечание об отсутствии поддержки со стороны армейцев, Ракутину приказали связаться с командующим ПрибВО и определить с ним характер дальнейших действий и взаимодействий с частями КА.

Первый раненый. Немецкие санитары помогают раненому солдату, потерь пока немного, и вокруг него целый консилиум.

Приказ на сбор в Руцаве не просто отдан в пространство: в город был направлен начальник штаба 12-го погранотряда майор В. А. Черников. Он собрал под своим командованием пограничников 1-й и 2-й застав 105-го погранотряда, 24-й и 25-й застав 12-го погранотряда и подразделения строительных частей общей численностью около 300 человек.[76] Соответственно, когда около 15.00 (местного времени) к Руцаве подошли немцы, она уже была хорошо подготовлена к обороне. Уже вечером в ЖБД 291-й пд появляется запись: «403-й велосипедный батальон докладывает через капитана Майера, что он застрял перед Руцавой, там засевшие на деревьях стрелки и тяжелые пулеметы противника. Просит поддержки артиллерии. Наблюдает легкие танки врага. Iа (начальник оперативного отдела) отказывает в артиллерии, поскольку она прибудет слишком поздно, уже в темноте, кроме того, необходима в другом месте для продолжения наступления 23 июня».[77] Бой за Руцаву продолжался до глубокой ночи. Не располагая тяжелым оружием, майор В. А. Черников отдал приказ на отвод своего отряда дальше на север, к Папе. К сожалению, посыльный, отправленный в комендатуру, был убит, и приказ на отход не получили младший военврач И. Г. Алексеевский и несколько раненых. Вошедшие в Руцаву немцы окружили комендатуру, врач и пограничники погибли. Позднее отряд самого В. А. Черникова попал в засаду и понес большие потери.

Теоретически имевший все возможности продвинуться дальше всех 403-й велосипедный батальон застрял под Руцавой в боях с пограничниками. Лидером наступления 291-й пд стал 505-й полк. Последовательно сбив с позиций две роты из состава 62-го сп 10-й сд, он двигался, почти не встречая сопротивления. Никакого второго эшелона позади разреженной линии построения 10-й стрелковой дивизии не было. В 8.25 берлинского времени 505-й полк выходит к Дарбенаю, уже через час доложив о взятии города. В качестве средства усиления он дополнительно получает 10-й пулеметный батальон – на случай необходимости закрепления занятых рубежей. В 15.10 штаб 291-й пд получает донесение от самолета-разведчика: «в 14.40 мосты в Скуодасе (через реку Барту. – А. И.) невредимые». В Скуодас направляется передовой отряд 505-го полка. Город был захвачен в 18.30. Теперь 291-я пд располагала плацдармом для наступления на Приекульн и далее на Лиепаю (Либаву). Тогда еще никто не знал, что штурм Лиепаи окажется довольно долгим, трудным и принесет 291-й пд большие потери.

Пехотинцы из велосипедного подразделения на марше на улице литовского городка. Сухие и жаркие дни июня 1941 г. благоприятствовали использованию велосипедных частей, несмотря на кажущуюся архаичность.

Нельзя не отметить, что стремительное продвижение 291-й пд вызывало определенное беспокойство в штабе 18-й армии и ГА «Север». В ЖБД 18-й армии на этот счет имеется запись: «Командование группы армий вновь предостерегает от слишком поспешного наступления 291-й пд. Начальник штаба 18-й А считает, что проведенная на правом фланге разведка показала, что в настоящее время угроз для дивизии нет».[78]