Почему? Почему позарились именно на деньги, которые принадлежали не ей?

Она вздохнула и умоляюще глянула на начальника:

– Подпиши, пожалуйста.

– Что так, Машунь? Что-то случилось? – Он вдруг забеспокоился, отвлекся от духоты. – Ты первый раз за многие годы так вот стремительно… Что, Маш?

– Да, – вдруг вырвалось у нее, и губы задрожали. – Случилось такое… Но тебе лучше об этом не знать. Просто подпиши. Дай мне время со всем разобраться, прошу. Если смогу, выйду раньше срока.

Ей сделалось страшно от собственных слов. Она как будто приговор себе уже подписала и собиралась освободиться условно досрочно.

Маша поставила локти на стол, закрыла лицо ладонями. Пробормотала сдавленно:

– Ты не волнуйся, это не касается дел фирмы.

– А я и не волнуюсь, – честно признался начальник. – Я с тобой сколько лет работаю бок о бок, Маша. Ты честнейший человек, и…

– Это мое личное, – перебила она его и взмолилась со слезами: – Да подписывай же! Я не могу просто быть на работе сейчас, понимаешь? Не могу!

– Ладно, ладно, не ори только. – Директор подписал бумагу, перебросил в ее сторону по столу. – Точно помощь не нужна?

Она промолчала.

– Смотри, Маша, у меня связей море. Если что, звони. – И он расстегнул еще две пуговицы, обнажая крепкий накачанный торс.

– Ладно. Спасибо тебе.

Она встала, схватила заявление со стола, пошла к выходу, чувствуя на себе его изучающий взгляд. У двери обернулась, выдавила улыбку:

– Если что, позвоню.

А про себя подумала, что у нее связей ничуть не меньше. В строительном бизнесе, чтобы выжить, приходится отчаянно крутиться. Что они, собственно, и делали уже который год. Машу уважали, шли навстречу. К ее слову прислушивались.

Что будет теперь, когда обнаружится, что она натворила? От нее отвернутся все. Знакомые, коллеги, знакомые коллег. Станут показывать на нее пальцем. Да нет, не придется. Ее посадят. О ней просто забудут, и все.

Осознание мерзости собственного поступка накрыло ее не сразу, а дней через семь-восемь. Сначала она жила будто в прострации и всеми силами старалась себя оправдать. У нее ведь не было другого выхода, так?

Потом накрыло.

А когда обнаружилось, что погибшая девушка, которую она, как мешок с мукой, вышвырнула из собственного окна, а потом бросила в лесу, была никакой не соучастницей в краже, а честной журналисткой, Маша чуть с ума не сошла. Она перестала спать, почти не ела. Работа не ладилась. Маша срывалась, кричала, поэтому и решила уйти в отпуск от греха подальше. А ведь собиралась провести этот отпуск с любимым в сентябре за границей. У него намечалась длительная командировка в Европу, вот они и распланировали.

Каким теперь это все кажется нереальным, неуместным: их роман, их планы… Он же женатый человек и жену никогда не бросит. И детей обожает. Зачем ей отношения, у которых нет будущего? Она что, дура? И зачем только связалась с ним, на что надеялась? Что когда-нибудь он все-таки решится и переедет к ней?..

Сумасшедшая овца!

Этого никогда не будет. А когда он узнает, что пропали его деньги, он и такие отношения с ней прекратит.

А он узнает. И прямо сегодня. Вечером он собирается к ней, звонил по такому случаю уже дважды. Она не отказала. Они договорились, что будет в одиннадцать. Маша приготовит вкусный ужин, если сможет, конечно. Они поедят, потом переспят, а потом она ему все расскажет. Все, она, наконец, решилась.

Он при погонах. Умный, проницательный. Он найдет выход из этой мерзкой ситуации. Или хотя бы совет даст, что делать дальше. Деньги она ему будет возвращать частями. Конечно, такой долг она погасит не быстро. Ей уже отказали в нескольких банках, она ведь выплачивает солидный кредит за квартиру.

Что ж, он поймет. Он умный, терпеливый. И он любит ее.

Сегодня вечером все случится.

Он так соскучился! Так жадно целовал при встрече!

– Господи, целая вечность прошла! Машуня, как же я соскучился! На два дня у тебя останусь! Машину не брал, на такси приехал. Целых два дня! Своим сказал, что в командировке, – все шептал и шептал он скороговоркой, не давая ей возможности вставить слово, предостеречь. – Какая же ты у меня красавица!.. А чем это так вкусно пахнет?

Пахло, если честно, не очень. Отбивные пригорели, потому что она зазевалась, раскуривая на балконе третью подряд сигарету. Репетировала сцену объяснения с ним. Так ничего и не придумала, а отбивные проворонила.

Он швырнул пиджак на вешалку, снял туфли, стянул носки и с удовольствием пошел босиком по комнатам. Все осматривал, ощупывал, будто видел впервые. Возле кровати постоял, погладил нарядное постельное белье, которое она достала перед его приходом. Подмигнул ей, еще раз напомнил, как сильно скучал.

– А ты все нет да нет, все потом да потом, – не удержался от упрека. – Я даже ревновать пытался. Думаю, может, молодого любовника завела себе, а?

– Ой, о чем ты говоришь! – Маша бросилась ему на шею, тяжело задышала. – Мне никто, кроме тебя не нужен! Никто!

– Это славно, – похвалил он и отечески похлопал ее по спине. – Хорошая девочка.

– И я не стану врать тебе никогда!

– Это я тоже знаю. – Он обнял ее за талию, повел из спальни. – Поэтому и доверился тебе, малышка.

И он кивнул на неработающий кондиционер в кабинете, его отсюда в открытую дверь как раз было видно.

Момент был самый подходящий, надо было прямо сейчас и признаться во всем. Но Маша смалодушничала. Зачем портить вечер? Потом, лучше потом. Она ведь даже покормить его еще не успела. И вот так сразу обрушить на него всю отвратительную правду?

Он уселся на обычном месте и с удовольствием стал наблюдать, как она накрывает на стол.

Красивая, гибкая, в тонком домашнем платье василькового цвета. Ни одного лишнего или неловкого движения. Ни одной ненужной улыбки, ни единого пустого слова. Всего в ней было в меру. Про себя он называл ее девушкой без изъянов. Думал не раз: а что, если он вдруг останется один? Свяжет он с ней тогда свою судьбу? Сможет каждый день наслаждаться ее безупречностью? Не станет ли и в ней искать изъян? Его теперешняя жена, прожившая с ним не один десяток лет, постоянно упрекала его в том, что он каждый день выискивает в ней недостатки и придирается, придирается. Стал бы он и в Маше их искать со временем?

Что ж, вполне возможно. Наш мир далек от совершенства, а люди, населяющие его, тем более. И в Машуне, в его безупречной Машуне тоже что-нибудь обнаружилось бы со временем.

Они выпили, поужинали. Маша запросилась на балкон покурить. Он не был против. Ему даже нравилось это в ней, казалось неким светским шиком. Красивая женщина с тонкой длинной сигаретой, искусно выпускающая дым в небо.