– Это ничего не меняет.

– Не меняет? А если бы я не остановился? Если бы этот поцелуй продолжался в том же духе? Если бы все закончилось в постели?

– Тогда я бы знала, что ты достиг цели. Ты привез меня сюда по одной-единственной причине – разрушить мои свадебные планы. И лучший способ сделать это – соблазнить меня.

– Это касается не только сделки, Сюзанна. Почему ты игнорируешь страсть, охватившую нас?

– Я не могу игнорировать ее. – Желание горело в глазах Сюзанны, оно разрумянило ее щеки и придало хрипотцы голосу. – Я хочу тебя, Донован Кин. Но есть одна вещь, которую я не сделаю никогда. Мой отец изменял с матерью Зары и бог знает со сколькими еще женщинами. Он очень многим людям сделал больно. Я никогда не поступлю так с Алексом и вообще с любым человеком, кого уважаю, и не верю, что ты потребуешь от меня этого. Даже ради того, чтобы выиграть эту сделку для Мэк.

Вэну нечего было возразить. Если он станет форсировать события, то потеряет ее уважение, ставшее для него жизненно важным за последние двадцать четыре часа.

И все же внутри зрел протест против того, чтобы стоять в стороне. Почти два месяца он был вынужден ничего не делать. Нетерпение, беспомощность, сдерживаемое желание и черт знает что еще сгущалось у него внутри. Нескончаемая ночь, бессонница, беспокойные шаги Сюзанны наверху.

Утром на небе стали собираться штормовые облака, словно подгоняемые его смятенным настроением. Вэн пытался избавиться от нервозности пробежкой по пляжу, и это немного помогло.

Задумавшись о завтраке, который он собрался приготовить после длительного расслабляющего душа, Вэн начал стягивать футболку, заходя в дом. Сюзанна сидела на диване, поджав ноги. На коленях лежала открытая книга, но взгляд был устремлен к тяжелым облакам, пока на пороге не появился Вэн.

Она перевела взгляд на его обнаженную грудь, и от успокоенности Вэна не осталось и следа. Взгляд зеленых глаз скользнул по его лицу. Умная женщина, она ни слова не сказала о шрамах, но когда он прошел к своей спальне, то почувствовал, что эти глаза сопровождали каждый его шаг.

– Джил приплывет сегодня? – прозвучал в тишине ее вопрос.

– Нет. – Вэн остановился на пороге спальни. – Если ты переживаешь, что снова начнется шторм, то в сарае есть небольшая моторная лодка. Мы можем плыть прямо сейчас.

– Небольшая?

Ее пальцы нервно сжимали книгу, но подбородок был горделиво поднят. Несмотря на свой страх, она обдумывала этот вариант. И пока Вэн принимал душ, он вспомнил их разговор о ее дедушке, который отправился на рыбалку и больше не вернулся.

Вэн вышел из своей комнаты спустя пятнадцать минут, готовый извиниться, но Сюзанны уже не было. С веранды он увидел, что она спускается к сараю, и мысленно отругал себя за упоминание о лодке. Неужели она собралась проверить ее размеры?

Прошло уже два часа, но Сюзанна не возвращалась. Вэна охватило беспокойство. Нет, она не сделает глупости. Она ненавидит лодки, их вид приводит ее в оцепенение.

Потом Вэн заметил движение на дорожке за причалом. Мелькнула его белая рубашка, которую сегодня утром вместе со спортивными брюками он оставил у двери в ее комнату. Грудь наполнилась смесью противоречивых чувств – значительного облегчения и раздражения.

Если она не вернется немедленно, то попадет под ливень. В подтверждение его мыслям в небе грозно загрохотало и упали первые тяжелые капли дождя. Вэн бегом спустился по ступенькам.

Он нашел Сюзанну через пару минут на тропинке, как раз когда дождь полил как из ведра. Когда они вернулись в дом, оба промокли до нитки, и Вэну не терпелось высказать ей все. Местность острова была небезопасна даже в хорошую погоду. А в дождь она могла заблудиться, поскользнуться, упасть.

– У тебя совсем отсутствует инстинкт самосохранения? – набросился на нее Вэн на крыльце под навесом.

Отжав мокрые волосы, Сюзанна посмотрела на него.

– Думаю, присутствует: я не взяла лодку.

Черт. Она все-таки обдумывала это.

Сердце сжали тиски страха, холода и злости. Вэн заметил, что Сюзанна не только промокла, но и дрожала от холода. Он распахнул дверь и, видя, что девушка не двигается, подтолкнул ее в дом.

– Ты замерзнешь. – Закрыв плечом дверь, Вэн коротко кивнул в сторону пустой спальни. – Здесь душ ближе, тебе надо согреться. Я принесу сухую одежду.

– Нет, лучше…

– Не спорь, или я возьму и отнесу тебя туда сам.

Сюзанна упрямо сжала губы, и Вэн сделал шаг вперед. Она отступила, вытянув вперед дрожащие руки.

– Хорошо-хорошо, я так и сделаю.

Вэн прищурил глаза, наблюдая, как она на ходу начала расстегивать верхнюю пуговицу рубашки.

– Справишься сама?

В дверях комнаты Сюзанна остановилась, и Вэн заметил то, что от раздражения не видел раньше. Дождь промочил ее насквозь, и через прилипшую к телу рубашку был виден кружевной бюстгальтер и пышная грудь.

Его пронзило острое желание. Он мгновенно представил себе, как медленно расстегивает остальные пуговицы… сквозь кружево бюстгальтера виден темный ореол сосков, шелковистая кожа вздрагивает от прикосновений его языка.

Они поняли друг друга без слов, едва посмотрели друг на друга, но Сюзанна молчала. Потом гордо вздернула подбородок и ответила на его вопрос, о котором он давно забыл:

– Я справлюсь.

Сюзанна провела в душе ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы согреться. Она не могла позволить себе копаться, размышляя о том, как ткань его рубашки облепила мускулистые руки и широкую грудь. Сейчас он снимет ее и…

Нет. Она не станет мечтать об обнаженном Доноване Кине. Нет.

Сюзанна выключила душ, но шум льющейся воды не затих, напоминая ей о том, что за тонкой стеной под душем греется Вэн. Она ясно представила себе его высокую крепкую фигуру и на несколько секунд забыла обо всем на свете.

Девушка схватила полотенце, полная решимости бежать к себе в комнату и запереться там до окончания шторма или пока не уляжется ее душевное волнение. Она вышла из душа и обнаружила на кровати сухую одежду, которую, очевидно, подобрал для нее Вэн. Иначе как она могла появиться в комнате, которую никто не использовал?

Сюзанна быстро все собрала и, слыша, что за стенкой все еще льется вода, стремглав бросилась в свою комнату. Закрыв за собой дверь, прислонилась к ней, тяжело дыша. Но ее дыхание сбилось не только от быстрого бега по лестнице. Прикосновение мягкой ткани футболки и брюк, которые она прижимала к своей груди, казалось невероятно интимным.

Вещи были чистыми, но ведь он когда-то носил их. Они касались его обнаженной кожи. Если бы у Сюзанны было развито чувство самосохранения, она бы отказалась от них в пользу собственной одежды, которая сохла у нее в ванной комнате. Она бы вспомнила, что Вэн удерживает ее здесь как заложницу, что у него нет права ругать ее за то, что она попала под дождь. У нее были десятки причин, чтобы возмутиться, но она сдерживалась, понимая, что им движет.