— Знал, — пожал плечами Карпухин. — Что тут необычного? Люди с подобными вывертами иногда встречаются. Дивину, кстати, его навык жизнь спас, когда за ним немецкие диверсанты охотились.

— О, как. Ладно, опустим пока. А что скажешь насчет его умения безошибочно определять людей на расстоянии. Причем, даже замаскированных?

— Вообще не аргумент, — помотал головой Дмитрий Вячеславович. — Охотники таежные еще и не такое вытворяют.

— Хорошо, — следователь недовольно поджал губы. — Я все равно изложу свое мнение в рапорте.

— Ваше право, — согласно кивнул Карпухин. — Я так полагаю, что мы закончили? Позволите мне с Дивиным наедине переговорить?

— Пять минут, — сухо бросил следователь. Взял со стола папиросы и вышел из комнаты, пригнув голову. Особист проводил его тяжелым взглядом.

— Товарищ майор, что происходит? — взорвался экспат, дождавшись, пока негромко хлопнет дверь. — В чем меня подозревают?

— Погоди, не суетись, — с досадой отмахнулся от него Дмитрий Вячеславович. — Не о том сейчас речь. Времени мало, поэтому сиди и слушай. Основная проблема заключается в том, что вы тогда мост так и не смогли уничтожить. Да-да, не смогли! Двенадцать машин как корова языком слизнула, а результат нулевой. Хромова с полка сняли.

— Как сняли⁈ — ошалел экспат.

— Каком кверху! — ощерился Карпухин. — По приказу командующего. Зотова в звании понизили. Багдасаряна — тоже. Я и сам жду, что со дня на день обратно в капитаны загремлю. Такие, брат, дела.

— Погодите, — потер лоб Григорий. — А кто тогда полком командует?

— А тебе не все ли равно? — особист потянулся за папиросами. — Думай лучше о себе. И пойми, наконец, что заступиться за тебя нынче некому. Я, конечно, попытаюсь генералу Громову доложить, но надежда на него аховая.

— И что со мной будет?

— Вопрос…

Глава 10

— Особо не выпендривайся, — наставлял Григория Карпухин. — Относись к происходящему с пониманием. Да, в полк ты пока не вернешься. Но ведь есть и положительный момент.

— Это какой же? — угрюмо поинтересовался Дивин. — Я думал, что у вашего ведомства ко мне вопросов не осталось. Два месяца в спецлагере на карантине провел, будто и в самом деле диверсант фашистский!

— Верно, — неожиданно легко согласился с ним Дмитрий Вячеславович. — Вопросов к тебе теперь нет. Собственно, было бы как-то иначе и ты по-прежнему загорал бы в лагере. Но! — контрразведчик нахмурился. — Под большим секретом мне шепнули друзья из контрразведки фронта, что тобой заинтересовались в Главном управлении «СМЕРШ». Чуть ли не сам Абакумов.

— Да ладно, — недоверчиво ухмыльнулся экспат. — Где я, а где Абакумов. Темните, товарищ майор. Ну да бог вам судья — не хотите говорить, ну и не надо.

— Ты смотри, раскусил, — засмеялся Карпухин. — Тогда тем более должен понять, что в настоящее время у нас принцип очень простой: «Лучше вывернуть наизнанку, проверить до конца и отпустить десяток невиновных, невзирая на их обиду, нежели прошляпить какого-нибудь фашистского шпиона или диверсанта»!

— Что вы мне прописные истины втолковываете? — обиделся Григорий. — С этим у меня как раз проблем нет. Мне другое непонятно: ну хотите малость провоспитать, продраить с песочком, так направьте воздушным стрелком на «илюху». Мера — проверенная. Сколько к нам в полк таких залетчиков присылали? Раз десять на штурмовку сходят и все в порядке. А то в пехоту! — экспат сплюнул в сторону.

— Будем решать, — обнадежил его особист. — Сказал же, не выступай. Служи, как положено. На рожон не лезь, но и труса не празднуй. Учти, в штурмовом батальоне командир — царь и бог. Заподозрит в трусости, так шлепнет на месте без суда и следствия.

— Я вроде никогда трусом не был! — вскинулся Дивин.

— Так то в небе, — устало вздохнул Дмитрий Вячеславович. — На земле все гораздо страшнее. Помнишь, поди, как с передка тебя в медсанбат едва живого приволокли? А сколько ты в окопах перед этим пробыл? Вот то-то и оно. Так что, повторюсь, не возникай и старайся выжить. Но честно. О, похоже, это за тобой. Бывай, Кощей, не поминай лихом, — Карпухин на мгновение стиснул ладонь экспата здоровой рукой и пошел к своему автомобилю не оглядываясь.

Григорий проводил его долгим взглядом. Ничего, еще встретимся. Ишь ты, не поленился, Дмитрий Вячеславович, за тридевять земель приехал проводить.

— Боец, чего стоим, кого ждем? А ну, лезь в кузов! — окликнул экспата капитан в выгоревшей добела гимнастерке и фуражке с малиновым верхом.

— Есть! — отозвался нехотя Дивин и кинул через борт свой тощий «сидор».

— Красавец! — прокомментировал Григорий свое изображение в мутном овале небольшого зеркальца, когда парикмахер сноровисто укоротил ему отросшие патлы волос и привел их в удобоваримый вид.

— Следующий, — пихнул его в плечо усталый боец в грязном белом халате. — Не рассиживайся, видишь сколько еще за тобой?

Дивин криво улыбнулся и поднялся. Эх, хоть в баню после всех мытарств попал. Можно, наконец, отскоблить въевшуюся в тело грязь. И сменить убитую в хлам гимнастерку и брюки. Правда, штурмовиков особо не баловали и форму выдали как у простых красноармейцев. Причем, явно бэушную. Хорошо еще, что вместо ботинок с обмотками — кирзачи. На плечах повидавших виды гимнастерок пустые погоны. В общем, то еще зрелище.

— Веселая банда махновцев у Мелитополя! — жизнерадостно заржал еще один «красноармеец-капитан» — высокий стройный парень с роскошным цыганским чубом и нахальными голубыми глазами. — Слышь, летун, тебя как звать-величать?

— Зови Кащеем, мне по позывному привычно, — откликнулся Дивин, пожимая протянутую руку. — А тебя?

— А я Славка Бороздов. Будем знакомы.

— Какими судьбами сюда занесло? — поинтересовался Григорий. — Если не секрет, конечно.

— Да никакого секрета, — беспечно отмахнулся Славка. — Был комбатом. Ночью ушел к знакомой сестричке в медсанбат. Ну, сам понимаешь, любовь-морковь, вино-домино. А тут фрицы разведку боем затеяли. И зам мой растерялся, сдал им передовые траншеи. Пока суть да дело, я вернуться успел и возглавил контратаку. Наваляли гансам по самое не хочу, но, вот беда, история эта дошла сначала до политуправления, а после и до комдива. Ну, он и осерчал. Сказал, что, мол, если у меня шило в одном месте, то надо чутка проветриться. И отправил сюда.

— Досадно, — от души посочувствовал новому знакомому экспат.

— Ерунда! — тихо засмеялся Бороздов. — Подумаешь, эка невидаль. Если хочешь знать, я еще год назад в полковой разведке по немецким тылам за «языками» ползал, насмотрелся всякого. И штрафниками самому командовать однажды пришлось. Так что, ничего нового здесь для меня нет. Ну а тебя каким ветром из-за облаков на грешную землю занесло?

— Сбили при штурме переправы, — нехотя стал рассказывать Дивин. — Был ранен. Отлеживался в деревне у местных жителей. Потом пошел на восток. Наткнулся на группу разведчиков, они меня и вывели к своим.

— И в чем же ты провинился? — искренне удивился Славка.

— Прямых обвинений мне никто не выдвигал, — дернул щекой Григорий. — Так, чушь какую-то следователь попытался повесить, мол, завербовали меня фрицы, но этот номер у него не прошел. В итоге, в лагере после карантина выдали справку, что, дескать, госпроверку прошел. Но решили, что окончательно должен смыть все подозрения в штурмовом батальоне. Дескать, вы человек военный, а, значит, должны подчиняться приказам. Так вот: Родине нынче надо, чтобы вы повоевали в пехоте!

— Ни хрена себе! — присвистнул Бороздов. — Бред какой-то. Чего ты там мог такого важного немчуре сообщить, чтобы тебя вербовали? Расположение аэродрома или устройство двигателя? Не, думается мне, Кощей, что просто-напросто не повезло тебе нарваться на ретивого дурака. Решил, небось, на твоем деле себе очередную звездочку на погон хапнуть или орденок. Ладно, не переживай, искупим кровью долг перед Родиной и, как говорится, на свободу с чистой совестью, — Славка заразительно засмеялся. — Айда оружие получать.

Вооружили провинившихся офицеров на славу. Каждый получил по автомату ППШ с двумя запасными дисками, нож разведчика, гранаты РГД, Ф-1 и даже противотанковые. Кроме того, каждый взвод усилили пулеметами ДШК.

— Богато! — присвистнул Бороздов при виде всего этого многочисленного арсенала. — Слышь, Кощей, судя по всему, нам предстоит какое-то весьма горячее дельце. Иначе, не видать бы нам ничего из этого великолепия, поверь на слово. Дали бы по винтовочке, да к ней пару обойм и все.

— Ну, тебе виднее, — не стал спорить с бывшим комбатом летчик.

— О, скажи, а ты на «пешках» воевал? — заинтересовался вдруг Славка.

— На Ил-2.

— Иди ты! На «горбатых»? Уважаю. Вы нашего брата частенько выручаете. Кстати, предлагаю за знакомство по чуть-чуть, — Бороздов прищелкнул