отпустил, поняла, что, должно быть, пропустила выход. Теперь она поднималась наверх, туда, где на лестничных площадках лишь закрытые наглухо двери и зарешеченные полуслепые окошки.

Она хотела выглянуть на улицу, позвать на помощь, но открыть окно или разбить его никак не получалось. Девушка побежала обратно. Вниз. Уверенная, однако, что заветной двери не будет и там. Вероника уже точно знала, что ей приснился сон. И не какой-нибудь обычный, а самый настоящий кошмар, от которого отделаться бывает не так то просто…

Но во сне часто вход оказывается выходом. Стоит перебороть страх — и вещи, на первый взгляд пугающие, мгновенно преображаются во что-то совершенно иное. Наконец она решила взять себя в руки и если не помочь странной старушке донести ее сумки, то хотя бы перестать бегать и метаться. Девушка замерла на месте, стараясь успокоиться, и, подойдя к перилам, осторожно глянула вниз — никого.

Сжав зубы, Вероника начала спуск. Ее окутала тишина. Девушка не слышала ни звука собственных шагов, ни дыхания, она понимала, что ни в коем случае не должна поддаваться ужасу, если хочет, чтобы все быстрее закончилось. Она не испугается, она победит свой страх и проснется!

Вероника заставила себя вернуться на то место, где началось ее бегство, но ни сумок, ни старушки там не было. Не было и выхода. Одни серые стены и убегающие вниз лестничные марши. Может быть, если спуститься вниз, прямо в темноту, то она наконец проснется? Она ускорила шаг. Совсем близко клубилась непроглядная, текучая, живая чернота. Девушка зажмурилась и шагнула в неизвестность.

В тот же миг чьи-то руки схватили ее и развернули назад.

— Снова гуляешь без меня? — такой знакомый, немного насмешливый голос. Но как же она счастлива его слышать!

— Ферро! Я так рада… — Объятья вышли сами собой, Вероника никогда бы не позволила себе такого наяву. Наверное причиной стало отключившееся во сне сознание. Одни чувства обострились, в то время как другие отошли на второй план. Особенно страх быть непонятой, сейчас он просто не существовал. — Мне было так страшно! Я искала выход, я думала, если спущусь туда, то проснусь… — залепетала она быстро, глотая слова.

— Браво! Смелости тебе не занимать, но теперь этого недостаточно. Идем. — Ферро быстро зашагал по лестнице, увлекая Веронику за собой.

— Кажется, я знаю, кто ты! — Она была так счастлива. Вся неловкость будто испарилась, а нужные слова запросто находились.

— Это по крайней мере любопытно, — мужчина обернулся через плечо. В ленивом голосе слышалась легкая заинтересованность. — Кто же я, по-твоему?

— Я уверена. Ты мой ангел-хранитель! — Вероника говорила искренне, а главное, ей и вправду было все равно, кто он, или ей казалось.

Наверное, только во сне можно так искренне сожалеть, любить или бояться. Днем мы контролируем свои эмоции, сдерживая себя в рамках дозволенного, а ночью, во сне, чувства реальны, остры и неудержимы.

— Прелестно… Меня называли по-разному, но так — никогда. — Он распахнул неведомо откуда взявшуюся дверь. — Мне жаль тебя разочаровывать, но ангелам, в отличие от нас с тобой, на земле делать нечего.

Тяжелые железные створки надрывно заскрипели, они не желали выпускать свою пленницу, но их мнение никого не интересовало. Солнечный свет ослеплял, он принес с собой щебет птиц, шелест листьев на ветру и жар летнего дня.

VI. Тёмный Совет. Заключение

— Северные и восточные рубежи захвачены. Остаются разрозненные очаги сопротивленцев, — монотонно бубнил бесцветный голос. — Люди подавлены, они не способны противостоять нам дольше нескольких суток. Их поражение предопределено их же биологическими ритмами. Люди слабы. До нашей полной победы осталось чуть менее трех земных суток.

Мужчина в черном, вальяжно развалившийся в кресле, не шевелился. Он, не мигая, чуть наклонив голову набок, созерцал тускло поблескивающие разноцветные стекла витражей. Словно дремал с открытыми глазами.

— Bellator Ferro! Вас так утомил отчет? — раздавшийся из ниоткуда голос прошуршал, словно сухая трава. Но докладчик мгновенно замолчал, испуганно мигая огромными желтоватыми глазами, как вытащенная днем из дупла сова. — Может быть, вы сочувствуете этим низшим созданиям, что окрестили мой приход концом времен и света, а меня — наивысшим злом?

— Прошу прощения у Великой. — Красавец в черном несколько раз моргнул и вскочил со своего места порывисто и грациозно. — Вы не есть абсолютное зло. — Он окинул насмешливым взглядом затаившихся в страхе присутствующих. — Если верить тем же упомянутым вами людским проповедникам, окрестившим Великую наивысшим злом… Мучения тела наилучшим образом очищают душу, и поэтому не успеет многоуважаемый Совет и глазом моргнуть, как они все станут аки слезы младенца. Хотя я не возьмусь утверждать, что они существуют. Не слезы, конечно, — души.

— Но, вероятно, вы не слишком рады нашей победе, если позволили человеческому существу избежать своей участи. — Снова откуда ни возьмись вылез драконосвин.

Но мужчина словно не замечал его.

— Великая насытится добычей и уйдет, а мы останемся. Это известно всем присутствующим здесь. И что же прикажете делать на этом кладбище? Кажется, вы все позабыли о своих прямых обязанностях. — Мужчина улыбнулся, но глаза его стали холоднее льда. — Унижать и без того униженных, угнетать угнетенных и так далее, и так далее. Скоро здесь станет очень, очень… Скучно.

— Не юлите, Ферро! Мы осведомлены, кого вы прячете за своими стенами. Также мы знаем, по чьей вине исчезла целая стая venatores10!

— Ваши прознатчики очень хорошо потрудились. — Мужчина оставался спокоен, как горный монолит. — Стоит их поздравить и поощрить. Что до остального, каждый из нас служит Великой в меру своих сил и возможностей. Я не верю в равенство между нами. Его никогда не было и не будет.

Можете считать произошедшее моей очередной маленькой прихотью. А что до неоднократно упоминаемого вами человеческого существа… Все, что я почитаю своим, таковым и останется. Я не предупреждаю дважды.

Ответом ему стала тишина. Мужчина со стальным взглядом сдержанно поклонился и отступил в темноту.

VII Вопросы требуют ответов

Quaestiones opus est responsis

Вероника очнулась ото сна и села на кровати. В просторной, богато обставленной комнате было тепло и тихо. Единственными звуками, которые она слышала, были монотонное тиканье часов на камине, пощелкивание углей и шуршание ветра за окнами.

Девушка взглянула на часы — стрелки отсчитывали третий час. Дня или ночи? На улице стояла все та же непроницаемая тьма. Крупные снежинки кружились и таяли на окованном стекле. Неужели она проспала сутки или всего пару часов?

В этой темноте Вероника совершенно потеряла счет времени. Она поднялась с кровати и, медленно подойдя к окну, выглянула во двор. На улице