//__ * * * __//

Итак, Лоре было всего 28 лет, а на руках у нее осталось четверо детей: две дочери девяти и одиннадцати лет и два сына трех и пяти лет. Кроме того, у нее насчитывалось долгов на почти полтора миллиона франков. Разоренной вдове пришлось продать все свои драгоценности, обстановку и винный погреб.

При Реставрации герцогиня, как и многие другие, внезапно обнаружила в себе монархические чувства. Наполеон, некогда бывший ее кумиром, теперь сделался «чудовищным узурпатором».

Падение Империи герцогиня встретила криками «Да здравствует король!» в компании своего любовника Мориса де Баленкура. Потом вместе с детьми она переехала к нему в замок Шампиньи. Там-то у нее и случились неудачные роды: девочка родилась мертвой.

Ее бывшему любовнику и другу князю Меттерниху, несмотря на все усилия, не удалось спасти заграничную собственность герцога д’Абрантес, а может быть, он и не очень старался это сделать.

После неудачных родов герцогиня перебралась в свой парижский особняк. Она позволила себе еще устроить несколько званых обедов и приемов, хотя средств на это уже совсем не было. Ее любовник оплатил за нее 300 000 франков, но не более того. И Лора написала маркизу де Баленкуру прощальное письмо, он был ей больше не нужен.

Одновременно она отправила официальное прошение новому королю Людовику XVIII. К ее пенсии, составлявшей 6000 франков, тот добавил из своих личных фондов еще 20 000 франков и сохранил за ней право на титул. Сменивший его в 1824 году его младший брат Карл X сохранил это положение дел.

//__ * * * __//

А потом Лора познакомилась с писателем Оноре де Бальзаком.

Биограф Бальзака Пьер Сиприо по этому поводу пишет: «Бальзак познакомился с герцогиней д’Абрантес в Версале, у Сюрвиллей, живших на улице Морепа в доме 2. Она жила по соседству».

Герцогиня д’Абрантес действительно к тому времени оставила Париж и обосновалась в Версале в небольшом особнячке на улице Монтрей.

Бальзаку в то время было лет 25–26, и он, так уж сложилось, не очень представлял, как завязываются любовные связи. Он полагал, что надеяться на успех у такой шикарной женщины (все-таки герцогиня!) мог только самый выдающийся человек. Себя он таковым не считал, а потому повел себя застенчиво и робко.

Опытная герцогиня разгадала смущение молодого человека, а может быть, это его частые визиты и выразительные взгляды навели ее на мысль, что Бальзак тайно в нее влюбился. Некогда она была большой кокеткой, но и сейчас, став старше и осторожней, сохранила пылкость чувств южанки.

Что касается точной даты знакомства герцогини д’Абрантес с Бальзаком, то тут биографы расходятся во мнениях. Диапазон называемых дат достаточно широк: от 1825 года до 1829_го.

Трудно согласиться с мнением Стефана Цвейга, который пишет: «Герцогиня д’Абрантес, вдова генерала Жюно, когда Бальзак познакомился с ней примерно в 1829 году в Версале, казалась уже несколько обветшалым монументом. Не принятая при Бурбонском дворе, не пользующаяся уважением в обществе, герцогиня безнадежно погрязла в долгах».

Суждение слишком резкое и предвзятое! В нем верным является лишь то, что герцогиня была вдовой наполеоновского генерала Жюно и после падения Империи имела много финансовых проблем, а также то, что познакомились они в Версале.

Пьер Сиприо косвенно называет другую дату. Он утверждает: «Когда Бальзак познакомился с Лорой д’Абрантес, ей исполнился 41 год».

С учетом того, что она родилась 6 ноября 1784 года, можно сделать вывод, что их знакомство состоялось где-то после ноября 1825 года. Это тоже не может соответствовать действительности, так как известно письмо Бальзака к герцогине, датированное 11 августа 1825 года. Таким образом, скорее всего, познакомились они где-то летом 1825 года.

В момент знакомства с Бальзаком герцогине д’Абрантес было уже за сорок, но она все еще оставалась красивой и привлекательной: у нее были живые глаза, свежий рот, черные как смоль волосы. От былого величия ей удалось сохранить благородство осанки, да манеру ношения шали; именно по этим двум признакам в ней можно было признать настоящую светскую даму.

Анри Труайя характеризует ее так: «У нее был прекрасный цвет лица, живой взгляд, красивая белая шея, мягкие волнистые темные волосы, а ее вид и речи доставляли окружающим удовольствие».

Этот портрет дополняет Пьер Сиприо: «Герцогиня любила поболтать, не забывая при этом показать свои ровные зубы. Рот ее был немного великоват, но очень выразителен. У герцогини было лукавое и насмешливое лицо, голова, гордо посаженная на длинной шее, которую она грациозно изгибала, если собеседник вызывал у нее интерес. Лоре д’Абрантес приписывали также белоснежную шею, восхитительно выточенные грудь и плечи, ослепительные обнаженные руки».

Молодой Бальзак был очарован. Знакомство с герцогиней, пусть даже с герцогиней времен Империи, льстило его тщеславию. Еще бы, Лора д’Абрантес знавала самого Наполеона! К тому же она имела массу интересных и весьма полезных знакомств.

Герцогиня без особого труда подчинила себе Бальзака, ибо умела воздействовать на две сильнейшие стороны его натуры: «на его ненасытное любопытство художника, воспринимающего историю как живую современность, и на самую его большую слабость — ненасытный и неутолимый снобизм».

В самом деле, на выходца из провинциального города Тура титулы и аристократические фамилии до последнего дня его жизни оказывали просто неотразимое впечатление.

В результате то, что еще в августе 1825 года было дружбой, в сентябре уже превратилось в любовь. То есть врожденный плебей Бальзак со всей пылкостью и тщеславием бросился в, как ему казалось, не требующее особых усилий приключение.

Главную причину этого выделяет Стефан Цвейг: «Как выгодно, как увлекательно для будущего “историка своего времени”, для Бальзака-фантазера, которому требуется только искра, чтобы озарить горизонт, возлечь “под одним покрывалом” с такой женщиной, с особой, которой ведомы все закулисные тайны истории!»

Став возлюбленным знаменитой герцогини, Бальзак торжествовал. Он считал себя преемником на ее ложе и одного из самых знаменитых наполеоновских генералов, и князя Меттерниха, и (а почему бы и нет?) даже самого императора.

Вскоре Бальзак стал обращаться к герцогине на «ты» и называть ее «моя дорогая». Герцогиня часто звала Бальзака к себе в Версаль, а когда тот отказывался, объясняя это неотложными делами, высказывала ему претензии. Он и сам мечтал насладиться радостью очередной встречи с ней, но с него никто не снимал обязательств: он усиленно работал над новым романом и вел переговоры с различными газетами.

//__ * * * __//

А что же Лора? Живой, любознательный, начитанный юноша не оставил ее равнодушной. Она сразу поняла, что он — талантливый писатель, который волей судьбы вынужден заниматься какой-то ерундой, лишь бы заработать денег, в которых он очень нуждался. Но если он пишет под чужим именем для кого-то, то почему не для нее и не под ее именем? И тут герцогине пришла в голову гениальная, как ей показалось, мысль.