На следующий день, 30 марта, Василий III послал в Смоленск своих воевод Данилу Щеню с товарищами, дьяков и подьячих с заданием переписать всех жителей и привести к присяге «быть за великим князем и добра ему хотеть, за короля не думать и добра ему не хотеть». К вечеру следующего дня все смоляне были переписаны и приведены к присяге. А 1 августа Василий III вместе с владыкой Варсонофием торжественно вступил в Смоленск, где был радостно встречен всем народом. После молебна и многолетия в соборной церкви владыка сказал великому князю: «Божиею милостию радуйся и здравствуй православный царь Василий, великий князь всея Руси, самодержец, на своей отчине, городе Смоленске на многие лета!»

Смоленским князьям, боярам и мещанам Василий объявил свое жалованье, уставную грамоту и назначил им наместником боярина князя Василия Васильевича Шуйского, а затем позвал всех обедать, а после обеда все получили великокняжеские дары. Сологубу же и сыну его Василий сказал: «Хочешь мне служить, и я тебя жалую, а не хочешь, волен на все стороны». Сологуб выразил желание вернуться к своему королю и был отпущен. А в Польше его объявили изменником и отрубили голову. Всем остальным королевским служилым людям Василий III также предложил на выбор – остаться у него на службе или возвратиться к Сигизмунду. Оставшиеся получили по два рубля и по сукну, те же, кто решил уехать к королю, получили по рублю. Многие смоляне уже давно хотели покинуть свой город, и тем, кто ехал в Москву, давали подъемные, те же, кто оставался, удерживали за собой свои вотчины и поместья.

Вскоре в Смоленске сторонники короля устроили заговор, причем во главе его стоял епископ Варсонофий. Он отправил к Сигизмунду своего племянника с письмом такого содержания: «Если пойдешь теперь к Смоленску сам или воевод пришлешь со многими людьми, то можешь без труда взять город». Король обрадовался и направил заговорщикам милостивую грамоту и богатые дары.

Однако большинство смоленских дворян и мещан тяготели к Москве. Кто-то из них донес на заговорщиков московскому наместнику Василию Шуйскому. Тот велел схватить Варсонофия и других заговорщиков, посадил под стражу и о случившемся доложил великому князю в Дорогобуж. В это время к Смоленску подошел князь Константин Острожский. Надеясь на помощь Варсонофия, король отправил с Острожским только шеститысячный отряд. Но Шуйский разочаровал его, повесив всех заговорщиков, кроме Варсонофия, на городских стенах на виду у польского отряда. Причем, как гласит летопись, «который из них получил от великого князя шубу, тот был повешен в самой шубе; который получил ковш серебряный или чару, тому на шею привязали эти подарки и таким образом повесили».

Далее война шла с переменным успехом. Мирный договор был заключен в Москве лишь 25 декабря 1522 г. Согласно договору, Смоленск остался за Великим княжеством Московским. Граница между Литвой и Московским государством проходила по Днепру ниже Смоленска и затем вверх по впадающей в Днепр реке Мере (Морее) до реки Иваки.

Заговор Варсонофия оказался на руку великому князю московскому. Во-первых, у Василия III появился повод сменить смоленского владыку. Варсонофий был доставлен в Москву, а затем сослан в заточение в Спасо-Каменный монастырь. Вместо же Варсонофия московский митрополит Варлаам рукоположил в Смоленске епископом архимандрита Чудова монастыря Иосифа. Тут следует отметить две очень важные детали.

Во-первых, Чудов монастырь в Кремле был «придворным монастырем», архимандритами их московские князья (через митрополитов, разумеется) назначали самых верных людей.

Во-вторых, после взятия Смоленска Витовтом смоленские митрополиты и епископы никогда не назначались московским митрополитом. Так, 21-й смоленский епископ Иосиф по прозвищу Салтан был освящен в епископы смоленские константинопольским патриархом Неофитом. Епископ Иосиф, будучи больным, из Смоленска был переведен в Киев митрополитом Литовским князем Александром, а его сменил в Смоленске епископ Варсонофий.

Как видим, смоленские епископы по церковной линии были подчинены лишь константинопольскому патриарху. А, как мы знаем, с 1453 г. Константинополем владели турки, и власть патриарха была номинальна даже в Османской империи. Таким образом, Варсонофий выступал против правящего государя не в интересах церкви, а в качестве церковного феодала.

Еще более важно второе. Захватив Смоленск, великий князь московский пообещал сохранить без изменений все привилеи боярам и жителям Смоленска. Таким образом, смоляне стали бы жить на порядок богаче и вольнее, чем москвичи, новгородцы, владимирцы и т. д. Такого Василий III, естественно, допустить не мог. Заговор Варсонофия дал повод ему лишить смолян всего обещанного.

Тут следует заметить, что смоленское боярство было самым многочисленным на русских землях Великого княжества Литовского. В реестре смоленских князей и бояр, датированном второй половиной 1480-х гг., переписано 136 боярских семейств, к которым можно добавить еще около тридцати бояр разных категорий.

Тут необходимо делать различие между боярами смоленскими других земель Великого княжества Литовского и боярами московскими. В Великом княжестве Литовском бояре были наследственными аристократами, а в Москве бояре были высшими чиновниками при дворе великого князя. Замечу, что чины у нас были разделены на военные, гражданские и придворные лишь при Петре Великом. Итак, великий князь раздавал чины дворянам – стольника, окольничего и боярина – по своему усмотрению.

Так что когда мы читаем «древний боярский род», то это всего лишь «метка» историка, которую он использует для своего удобства и удобства читателя. А по сути это все равно, что «древний генеральский род». Сын боярина (генерала) мог быть убит или умереть от пьянства в чине рынды или стольника (прапорщика или полковника).

Василий III не доверял смоленским боярам, равно как и большинству жителей Смоленска. Поэтому он прибег к массовой депортации[33]. Подобные депортации сотен тысяч людей уже произвел Иван III в Новгороде Великом, Пскове, Твери, Вятке и других городах. Ну а после Смоленска депортации будут производиться и в Рязани.

Депортация началась в конце 1514 г. Псковский летописец сообщает: «…на зиме смольнян князь великий повел к Москве». Есть упоминания об этом событии и в литовско-белорусских источниках. Так, в летописи Рачинского говорится о том, как великий князь Василий «смольнян всих вывел к Москве и там им именья подавал на Москве, а москвичом подавал именья у Смоленкску». Русским послам, отправленным в Вильно в феврале 1524 г., была дана специальная инструкция, что говорить, если спросят, «чего деля князь великий смолян на Москву привел?» Суть ответа очень длинная. Как говорил Аркадий Райкин, «запускалась дурочка». Однако из этой «дурочки» можно понять, что коснулась не только смоленских бояр, но и купцов с мещанами. В инструкции говорилось: «…которым людям велел быти на Москву, и государь…тех пожаловал, дворы им на Москве и лавки велел подавати и поместьа им подавал».