– Силовой экран представляет собой слой атмосферы, уплотненный особыми волновыми установками, которые расположены по всему периметру маскируемого объекта. Сами понимаете, что электромагнитные волны радаров в нем просто вязнут.

Торн остановился возле груды металлолома, мигающей голографическими мониторами. На экранах, сменяя друг друга, пробегали окрестные корсиканские пейзажи. Познакомившись с эгионом, Николай понял, что раса нэйджалов, на чьем корабле они находились, имеет свое, особое представление о технике. Их маскировочная система не являлась исключением. Органы управления могли находиться где угодно и выглядеть как угодно. Ни один узел не поддавался идентификации. При таком раскладе помощь специалиста оказалась бы совсем не лишней.

– Вы знаете, профессор, я всегда считал себя специалистом в электронике, но, честно говоря, сейчас смутно понимаю, что тут к чему. Вы не могли бы мне помочь разобраться в этой штуке… – Строгов попытался изобразить технического фанатика.

– Мне очень жаль, молодой человек, но, во-первых, ваших знаний будет недостаточно, а во-вторых, я представитель гуманитарных наук и сам не очень-то силен в технике.

Настаивать Николай посчитал опасным. С огорченным видом он принялся рассматривать другое чудо техники, примостившееся по соседству.

Противное дребезжание коммуникатора, висящего на груди у Торна, прервало беседу.

– Перед стартом меня вызывает штаб-квартира Совета. Я должен немедленно идти. Вы самостоятельно сможете найти дорогу к Дому бесед, или вызвать провожатого? – Профессор огляделся по сторонам, ища глазами кого-нибудь из экипажа.

Жерес поспешил его остановить.

– Я прекрасно помню дорогу, так что не беспокойтесь, а у членов экипажа и без того полно забот перед стартом.

Торн согласился, но все же предупредил:

– До взлета примерно двадцать минут, вам следует поторопиться.

– Сейчас идем. Я только оторву лейтенанта Строгова от его любимого занятия – изучения новой техники.

Профессор быстро удалился, важно шурша своей почти древнеримской тогой. Как только переборка за ним закрылась, Жерес подскочил к Строгову.

– Ну что, Ник, ты что-нибудь придумал? Что будем делать?

– Тут выбор небольшой: либо думать, либо делать. Отключить маскировку цивилизованным методом не получится. Подбор кода займет уйму времени.

– Ты предлагаешь отказаться от нашей затеи и оставить Грабовского-старшего без главного козыря?

– Я только сказал, что обычным способом эту задачу не решить, но остается вариант номер 666/777.

– Ты уверен, что это сработает?

– Не знаю, но в России многие проблемы решаются именно так.

Жерес взглянул на часы. Времени уже не оставалось.

– Черт с тобой, действуй!

Через мгновение ботинок Николая с хрустом разнес блок, с виду отдаленно напоминающий стеклянный трансформатор.

Оператор Монтажельского центра противовоздушной обороны взволнованно обратился к старшему офицеру:

– Господин майор, у меня здесь что-то происходит.

Майор Лафонтен взглянул на экран радиолокационной станции «Аладьин». Огромное пятно ярко светилось в юго-западном секторе.

– Сержант, откуда взялся этот объект? Вы пробовали его опознать и классифицировать?

Насмерть перепуганный оператор с трудом выдавил из себя:

– Он возник несколько секунд назад прямо на пустом месте, а сейчас со скоростью двенадцать километров в секунду рвется в космос. Компьютер не может идентифицировать, что это.

– Поднимаем «Миражи»! Немедленно!

– А может, не стоит, господин майор? – в разговор вмешался лейтенант Безеваль. – Все равно через минуту эта штуковина выйдет из нашей компетенции. А космическими телами пусть занимаются астрономы.

Лафонтен, немного поразмыслив, потянулся к телефонной трубке.

– Раз уже невозможно ничего предпринять, то хотя бы известим Париж о том, что у нас сперли здоровенный кусок Корсики.

Широкий панорамный экран Дома бесед творил свое обыкновенное чудо. Он даровал людям феерический пейзаж открытого космоса, в котором Земля сияла нежным голубым светом. Ее диск, окаймленный белесой пеленой атмосферы, медленно отдалялся, открывая вокруг себя бесчисленные бриллианты звезд. Величественная, мистическая, завораживающая картина, от которой мурашки так и бегут по телу.

– Кто мог подумать, что мы когда-нибудь это увидим! – Строгов отвернулся от экрана. – За полет к звездам можно отдать полжизни.

– Николай, ты неисправимый романтик. – Лейтенант Самуэль Такер положил руку ему на плечо. – Но в одном ты прав: эта экскурсия укоротит жизнь многим из нас.

– Кто бы это говорил! – вмешался Грабовский. – Человек, который десяток лет назад решил красиво покончить с жизнью. И не нашел для этого ничего лучшего, чем завербоваться в наемники.

Шутка пришлась по вкусу. Со всех сторон послышались аплодисменты и улюлюканье.

– Марк прав, – поддержал друга Строгов. – Мы все здесь немного авантюристы, которые не прочь поиграть с судьбой. Профессор Торн обратился по адресу.

– Не подписывайтесь за всех, лейтенант. – Капитан Лафорт энергично поднялся из антиперегрузочного кресла. – Я не причисляю себя к числу искателей приключений, однако я тоже здесь.

– Интересно, господин капитан, а что заставило вас принять участие в экспедиции? Вы ведь, как говорится, с корабля на бал, и приняли решение в считаные минуты. – Грабовский нашел новую жертву для своих психологических исследований.

– Боюсь, я не поведаю ничего оригинального, кроме того, что впервые в жизни предпринял поступок, достойный самоуважения. У меня две дочери, жизнь которых сейчас зависит от меня больше, чем от кого бы то ни было.

Слова Лафорта прозвучали в резонанс бравурной болтовне молодых офицеров и заставили их прикусить язык. А старшина Готье, с уважением взглянув на капитана, протянул ему руку:

– Я рад служить вместе с вами, господин капитан. Наконец в нашей роте стало одним разумным человеком больше, а то мы с Дювалем уже устали вправлять мозги всей этой горячей пацанве.

– Слушаешь всех вас и чувствуешь себя полным дерьмом, – отозвался молчавший до этого Манзони. – Одни ищут приключения, другие спасают мир, а я, грешник, зарабатываю деньги.

– Риккардо, жадность тебя погубит! Деньги – это грех, – пошутил Марк.

Шутка не исправила пасмурного настроения сержанта. Он исподлобья глянул на Грабовского, но на этот раз удержался от комментариев по поводу благосостояния последнего.

– Считай, всю жизнь мотаюсь по свету. Чертовски устал, ни дома, ни семьи. Если на этот раз повезет остаться живым, хочу купить маленький домик на Сицилии. Чтобы солнце пригревало, море шумело и детишки смеялись в саду.