— Ну, это легко можно устроить.

— Тогда я пойду и утоплюсь, сам понимаешь.

Отец Андерса однажды назвал Симона и Анну — Грету парой комиков. Несомненно, в этих словах была доля истины. Они как будто играли некий спектакль — на одну и ту же тему, но спектакль тем не менее был все время разным.

Анна — Грета смотрела на то, как Андерс съел один бутерброд и потянулся за вторым, и подвинула к нему блюдо.

— Насколько я понимаю, у тебя дома никакой еды нет?

— Извини, я…

Анна — Грета фыркнула:

— Успокойся. Я не это имела в виду. Ешь, ешь. Просто мы должны поговорить и о делах.

— Дрова, — подхватил Симон, — как у тебя с дровами?

Было решено, что Андерс возьмет с собой пакет с едой, затем он и Симон поедут и закупят продуктов, а потом Андерс разберется со своей лодкой. Проблема была решена.

Андерс извинился и вышел на крыльцо покурить. Он сел, закурил сигарету и стал смотреть на сливовые деревья Анны — Греты. На ветках висели зрелые плоды. Он думал про Хольгера и его жену, про море, про якорь на церковном дворе в Нотене, Майю. Это странно, что… что никто…

Когда он вернулся, стол был уже убран, а кофе налит. Симон и Анна — Грета сидели, близко склонившись друг к другу. Андерс стоял и смотрел на них.

Вот так выглядит любовь. Два человека встречаются, и между ними возникает любовь, и она становится отдельным существом, которое диктует свои условия.

Как это происходит?

Андерс опустился в кресло. Симон и Анна — Грета нехотя оторвали взгляды друг от друга.

— Хорошо подышать свежим воздухом, да? — сказала Анна — Грета.

Андерс кивнул. Анна — Грета никогда не упрекала его по поводу курения напрямую, но ее намеки были искусны и разнообразны.

— Я вот о чем подумал… — начал Андерс, — что, если поговорить об этом с Хольгером? Что он об этом скажет?

Анна — Грета ухмыльнулась:

— Если ты хочешь спросить о чем — то Хольгера, то он, несомненно, ответит тебе, что в неудачном улове трески виноваты исключительно жители Стокгольма.

— Это да. Но я не об этом. Я про… Майю.

Симон и Анна — Грета смотрели на него, не двигаясь. Андерс продолжил:

— Понимаешь, я все время думаю… Были мы, родители и ребенок. Ребенок исчезает без следа. Ясное дело, в этом виноваты родители. Кто же еще? Конечно родители.

Симон и Анна — Грета переглянулись. Анна — Грета протянула руку через стол и погладила руку Андерса:

— Ты не должен так думать. Пожалуйста.

— Но ведь так и было. Она исчезла. Как это могло произойти? И почему же… почему никто об этом не говорит? Никто нас не упрекал? Почему все принимают это как нечто естественное?

Симон подпер голову рукой и нахмурился. Анна — Грета смотрела на Андерса с каким — то странным выражением. Помолчав, она сказала:

— Просто люди уважают чужое горе.

— А Хольгер? — спросил Андерс. — Его жена утонула, и Симон говорил мне, что многие люди стали его подозревать. А Майя… Полиция задавала вопросы, конечно. Но здесь никто ничего не сказал! Никто!

Симон допил кофе и аккуратно, стараясь не нарушать молчание, поставил чашку. Порыв ветра за окном поднял листья в воздух.

— Это действительно странно, — сказал Симон.

Анна — Грета подвинула кофейник ближе к Андерсу.

— Но это зависит от того, о ком идет речь, — сказала Анна — Грета, — тебя знают все, потому что ты тут вырос. И все знают, на что ты способен, в отличие от Хольгера.

Андерс налил себе еще полчашки кофе. Он не был уверен, что она права. Но он сказал:

— Да. Может быть.

Они заговорили о другом. Нужен ли ремонт Смекету, и если да, то какой именно. Андерсу не хотелось вставать и идти домой. Кроме холодного дома, его никто не ждал. А тут было так хорошо.

В разговоре наступила пауза, он откинулся на спинку стула, скрестил руки на животе и посмотрел на Симона и Анну — Грету:

— Как случилось, что вы встретились? Когда?

Симон и Анна — Грета одновременно улыбнулись. Они посмотрели друг на друга, и Симон покачал головой:

— Это долгая история.

— И что? — спросил Андерс. — Мне нельзя ее узнать?

Анна — Грета выглянула в окно. Небо было пасмурным, по заливу скользили серые волны. Она нахмурилась, погладила Андерса по голове и спросила:

— Что ты знаешь о своем дедушке?

Ты готов со мной подняться

На вершину той горы?

В путь, нам бездны не страшны!

В путь, нам нечего бояться!

Улла Билъквист

Истории

На Думаре есть две особенные бутылки. Одна стоит в старом сарае Натана Линдгрена и будет стоять там до тех пор, пока его родственники не разберут в этом сарае всякое барахло и не найдут ее. Вторая является собственностью Эверта Карлсона.

Эверту почти девяносто, и он хранит эту бутылку вот уже тридцать лет. Никто не знает, каков этот дешевый напиток в бутылке на вкус, и никто этого не узнает, пока Эверт жив. Он не собирается открывать ее. Бутылка и то, что в ней, — это уже история.

Вот почему Эверт сохранил ее: если появляется какой — то чужак, который не знает этого рассказа, Эверт достает бутылку и говорит: «Ты слыхал про контрабандный спирт Анны — Греты? Нет? Ну как же? Тогда слушай…»

И он рассказывает историю, поглаживая пальцами стеклянную бутылку. Это ведь самая интересная история, которую он только знает.

Люди смотрят на прозрачную жидкость в бутылке и диву даются, что эта самая бутылка попала сюда таким причудливым образом. Но ведь именно она прославила Анну — Грету по всему архипелагу. Это, как говорит Эверт, особый, совершенно оригинальный спирт.

Затем он снова прячет бутылку в буфет, и там она стоит и ждет следующего слушателя.

Дочь контрабандиста

Все было совсем не так, как Анна — Грета себе представляла. Эрик, казалось, истратил всю свою энергию на постройку дома и свадьбу. Когда те дела были закончены, у него не осталось никаких сил на новые свершения и никакого желания чем — то заниматься.

Летом все было еще ничего, но уже по осени Анна — Грета стала спрашивать себя, будет ли Эрик как — то себя проявлять. Любил ли он ее на самом деле? Может, вся его влюбленность и женитьба были всего — навсего очередным проектом? Построить дом, привести сюда жену. Результат налицо, все готово. Теперь можно и отдохнуть.

Гитлер напал на Польшу в августе, и в шхерах закипела возня. Прибрежная линия начала укрепляться, транспортные суда между Нотеном и острова вокруг Большего Креста были последним передовым постом в море около Аландских островов. Должны были быть построены две батареи береговой артиллерии, и несколько молодых мужчин на Думаре прокладывали кабель, укрепляли стены шахт и растягивали маскировку. Русские воевали против Финляндии, так что положение было угрожающим.