— Добрый день, Яна, — здоровается Багримов.

Лицо серьезное и хмурое, без тени улыбки. Впрочем, это нормальное его состояние.

Мне тут же хочется сбежать от него и скрыться, но я всё равно стою.

— Здравствуйте, Тимур, — отвечаю, как можно спокойнее. — У Вас что-то срочное? Меня дочь дома ждёт.

— Я поговорить хотел, — сует руки в карманы брюк и пристально смотрит на меня своими чёрными глазищами. — И сделать одно денежное предложение.

Тимур

— Лера, где эту носит няню, чёрт возьми? — спрашиваю в телефонную трубку.

— Одну минуту, Тимур Каримович. Сейчас узнаю и тут же вам перезвоню.

Через два часа у меня важная деловая встреча с финансовым инвестором. Няня должна была явиться к нам домой ещё полчаса назад, но ничего подобного не случилось. От неё ни звонка, ни сообщения, ни извинений за своё опоздание. Обязательно вычту из её зарплаты премию за эту выходку, а может быть, и вовсе уволю.

Моя помощница Лера выбирала няню для сына особенно тщательно. Кастинг был среди сотен достойных кандидаток. У этой было два высших образования, одно из которых медицинское, а другое — педагогическое, а также несколько десятков пройденных курсов по повышению квалификации и достойные рекомендации с предыдущих мест работы. После моего одобрения она принялась за работу, потому что с того момента, как Артур появился на свет, я решил, что у моего ребёнка должно быть всё только самое лучшее. И няня, в том числе.

— Да, — снимаю трубку в тот момент, когда мне повторно звонит Лера.

— Няня задерживается.

— Она — уволена! Ищи новую.

— Но… эту кандидатку я искала почти две недели. Это не так-то просто, Тимур Каримович, учитывая ваши пожелания.

Несдержанно ругаюсь в динамик и понимаю, что встреча с Романовым отменяется по семейным обстоятельствам. Со злости бью кулаком о стену, приказываю Лере немедленно начать поиски няни и, отключив телефон, громко выдыхаю.

Немного остыв, прохожу в детскую комнату. Мой сын спокойно спит в своей кроватке. Крошечный, забавный, с соской во рту и в слипе с изображениями мультяшных героев. При взгляде на него что-то внутри меня будто ломается. Злость отступает на дальний план, а чёрствое, казалось бы, сердце наливается непривычным теплом. Ради него можно отменить встречу. А можно и две. К чёрту всё.

Артур открывает глазки и несколько раз моргает, а я не удерживаюсь и беру его на руки. Сын пахнет молоком и детской присыпкой. А ещё чем-то особенным, отчего все проблемы кажутся совершенно пустыми и неважными, когда он со мной. После рождения сын был на грани жизни и смерти. Находился в реанимации, утыканный трубочками, а я мог видеть его только из окна коридора.

Неожиданное озарение насчёт кандидатки на роль няни приходит ко мне в тот момент, когда сын начинает плакать в поисках бутылочки со смесью. Осторожно кладу его в кроватку, направляюсь на кухню и готовлю детское питание. Артур пьет молоко жадно и долго, а когда заканчивает, я переодеваю его в уличные вещи и вместе с ним спускаюсь к автомобилю, который я припарковал у подъезда.

— Ну-ну, боец, не плачь, — прошу сына, когда опускаю в автолюльку и пристегиваю ремни. — Мы едем нанимать тебе лучшую няню на всём белом свете. Уверен, что она тебе понравится.

Не знаю, так действуют на Артура мои слова, или же он просто хочет спать, но плач прекращается через секунду. Сажусь за руль автомобиля и сворачиваю по знакомому адресу.

Яна. Да, именно она. Я видел, как бережно эта девушка относилась к беременности и родам, как волновалась за здоровье ребёнка, который ей был посторонним. Она не просто выполняла свою работу по вынашиванию, она её проживала. И Яна определенно та, кто мне подходит. Пусть в её арсенале нет десятков дипломов, главное то, что ей я без промедления смогу доверить Артура.

Я заезжаю в знакомый двор и плавно качу по улице. Усмехаюсь, когда вижу Яну, идущую быстрым шагом в сторону дома. Несколько раз сигналю ей, но упрямица даже не оборачивается. Идёт по тротуару, гордо вскинув голову.

Раньше я был твердо уверен в том, что на роль суррогатной матери идут дородные тетки с лошадиным здоровьем и немалыми габаритами, но Яна была совершенно не такой. Хрупкая, изящная и тонкая, как тростинка.

Понимая, что Яна не собирается останавливаться, глушу мотор и, взглянув на спящего сына, выбираюсь на улицу. В последний день, когда мы виделись, Яна поделилась со мной тем, что копит деньги на квартиру. Не знаю, о какой сумме идёт речь, но уверен, что заплачу ей достаточно для того, чтобы она согласилась.

Лицо Яны лишь на секунду удивленно вытягивается, когда я окликаю её и здороваюсь, а затем вновь становится серьезным.

— Здравствуйте, Тимур, — отвечает сдержанно. — У вас что-то срочное? Меня дочь дома ждет.

Не помню, чтобы мы вновь возвращались к деловому стилю общения, но сейчас не перечу, а даже подыгрываю. Для меня важно, чтобы она согласилась.

— Я поговорить хотел. И сделать одно денежное предложение.

— Почему вы так уверены, что всё в этом мире продается, Тимур? — дерзко вскидывает голову Яна, и я понимаю, что с ней просто не будет.

Яна

Внутри меня моментально вспыхивает злость, как и тогда, семь лет назад, когда Тимур предложил мне денег за нашу с ним ночь. Сейчас я испытываю нечто похожее.

— Не всё, но многое, — отвечает, усмехаясь, Тимур. — Вы даже не услышали моё предложение, Яна, а уже намереваетесь дать заднюю, увидев в этом нечто для себя оскорбительное.

— Хорошо, я выслушаю вас, — киваю.

— Моему сыну нужна няня, — произносит Багримов. — И вы, Яна, подходите на эту роль лучше остальных.

Во рту становится сухо, словно в пустыне. Мне хочется закричать на него, но я не могу. Судорожно думаю о том, что отдала бы сейчас многое, только бы быть ближе к малышу, но умом понимаю, что это только усугубит моё и без того нервное состояние. Я так не смогу. Мне нельзя. Психолог бы четвертовал меня за одни только мысли об этом.

— У меня есть работа, — отвечаю, как можно строже, пытаясь дать понять Тимуру, что в этот раз он ни за какие деньги меня не купит. Я не товар.

— Я буду платить в три раза больше, — не отступает Багримов.

Он щурится и, кажется, оценивает мою готовность к торгу. Тимур как никогда ощущает своё превосходство надо мной, знает, за какие ниточки дергать и как мною манипулировать. По собственной глупости я рассказала ему, что нуждаюсь в деньгах, поэтому он твёрдо уверен, что добьется собственной цели, невзирая ни на что.

— Меня не волнует, сколько вы будете платить, Тимур. Я сказала, что у меня уже есть работа. Спасибо вам и всего доброго.

Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, ощущая, как внутри меня все закипает от негодования. Прошло семь лет, а Багримов ничуть не изменился. Всё такой же эгоистичный властелин мира.