— Извини, я забыл о вежливости, — он пытался скрыть желание в голосе. — Этого больше не произойдет.

Он прикоснулся кончиком пальца к ее виску, потом медленно к щеке и подбородку. Видя, как она закрыла глаза в инстинктивном, чувственном ответе, он шагнул вперед, ближе, очень осторожно поднял ее подбородок — медленно, бережно, спокойно.

Мерседес сама не верила тому, что делает. Она словно попала в колдовскую сеть, которую он набросил на нее. Но глубоко в душе она знала, что не хочет высвобождаться от этой сети.

Это были не горячие, поспешные, страстно овладевающие ею желания, как в ту ночь в Англии.

Это было медленное и нежное, осторожное, спокойное соблазнение. Оно прокралось в ее сердце и мозг, упрашивая, убеждая, искушая, и она не могла и не хотела сопротивляться ему.

Когда Джейк так улыбался, он словно околдовывал ее. Его тихая просьба разрушила ее надежды на сопротивление.

Она едва чувствовала его нежные ласки, но в то же время закрыла глаза на краткий миг, как довольная кошка, отвечающая на поглаживания.

Это было то, что она желала. Но это было только начало.

И когда его сильный палец коснулся ее подбородка, поднимая его, она поддалась ему с еле скрытой жаждой. Их взгляды встретились, и она увидела, что голубые глаза Джейка стали темно-синими.

Миг, до того как он прикоснулся к ее губам, показался целой жизнью. Ее сердце словно остановилось, дыхание перехватило, и она подумала, что несколько секунд никогда не казались настолько долгими и невыносимыми.

Казалось, что все замедлило темп.

Он наконец поцеловал ее. Ее чувства вспыхнули, унося прочь все мысли. Она испытывала неистовое, медленное рождение желания, распространяющегося по телу как пожар, которому невозможно было противостоять.

Это было повторение ночи в Лондоне.

Только сейчас Мерседес ожидала ее, предвкушала, жаждала, была уверена.

Она не боялась, как в тот раз, потому что знала, что ее ждет, и страстно хотела этого. Она ожидала удара молнии, иссушающего жара, который опалял каждый нерв, и испытала это.

Ее чувства были даже необузданнее, чем раньше. Единственный наплыв чувственности — и ее телом овладело слепое, примитивное, страстное желание. Она дрожала, ноги ослабли и стали ватными.

— Д-джейк…

Его имя она произнесла дрожащим голосом.

Протянула трясущиеся руки, обняла его за шею и прижалась к нему, только так умудряясь удерживаться на ногах. Теперь она могла поцеловать его как следует, как мечтала.

Его поцелуй был подобен вину, запах его тела свежий, мускусный — прибавил огня ее чувствам.

Она настолько долго держала его на расстоянии, что теперь сама потеряла голову.

Ее руки принялись исследовать его мощную спину, напряженные мускулы, линии ребер, изгиб его поясницы, крепкую линию позвоночника. Ее пальцы прикасались к сильным плечам, темной щетине на его щеках и подбородке.

И все это время Джейк просто крепко ее обнимал.

Поцелуи, которые вначале были требовательными и страстными, теперь стали более глубокими, дразнящими, мучительными. Джейк познавал вкус ее губ, кожи, целовал ее шею, слегка покусывал мягкую мочку ее уха, пока она громко не застонала, желая большего.

Когда его провоцирующие губы исследовали ее рот, опытные руки, приподнимая свободную ярко-розовую футболку, медленно и осторожно передвигались вверх.

У Мерседес перехватило дыхание, ее тело замерло, ожидая момента, когда эти руки-мучительницы прикоснутся к ее груди. И она не смогла сдержать протест, когда неожиданно движение его рук замедлилось и остановилось.

— Нет! — простонала она у его губ. — О, нет!

Джейк тихо рассмеялся.

— Потерпите, сеньорита, — упрекнул он тихо. Потерпите. Мы же не хотим торопиться.

— Нет… да… нет!

Мерседес могла только покачать головой в смущении, не зная, что сказать, как ответить ему.

Она хотела этого — жаждала узнать, испытать все это медленно и в то же время быстро и сразу.

— Прикоснись ко мне, Джейк, — пробормотала она у его губ, потершись щекой о его подбородок, как котенок. — Дорогой, прикоснись ко мне, пожалуйста.

Джейк взволнованно, тихо рассмеялся.

— Так теперь ты просишь…

Мерседес не успела вздохнуть, как он подхватил ее на руки. Толкнув плечом дверь кухни, быстро пронес через коридор и вверх по лестнице.

Дверь в спальню уже была открыта, и он опустил ее на кровать. Резко стянул с нее футболку.

— Ты просишь прикоснуться к тебе, — пробормотал он, ложась рядом с ней. — О да, дорогая, я прикоснусь к тебе. Но сначала ты должна избавиться от этого…

Сильные решительные пальцы умело расстегнули застежку лифчика впереди, отбрасывая белый шелк в сторону и освобождая ее грудь. При виде его затуманенных глаз у Мерседес перехватило дыхание, и она словно вся сжалась в ожидании чудесного.

Рука, которая расстегнула ее лифчик, поднялась, приблизилась к правой груди и остановилась, зависнув в дюйме от нее. Настолько близко, что она могла почувствовать тепло, исходящее от нее.

— Джейк! — слабо запротестовала она и увидела его дьявольскую широкую улыбку.

— Что нужно сказать?

— Пожалуйста… — прошептала она. — Джейк, пожалуйста.

У нее снова перехватило дыхание, когда с непонятной улыбкой триумфа он медленно опустил свою руку на ее жаждущую плоть.

Когда его пальцы прикоснулись к ее груди, Мерседес вздрогнула и затрепетала под умелой, ласкающей рукой. Его имя, как стон, слетало с ее пересохших губ. Джейк лишь тихо рассмеялся.

Целуя ее грудь, он начал расстегивать ей джинсы. Мерседес испытала массу невероятных ощущений, когда он слегка покусывал ее нежную кожу. Когда горячие губы схватили ее сосок, она судорожно выгнулась и громко вскрикнула от наслаждения.

Наконец две пары джинсов были сняты и брошены на пол. Джейк ничего не носил под ними, на теле Мерседес осталась только крошечная полоска шелка, но она не остановила бы его сильные решительные руки, исследующие каждый дюйм ее тела.

Мерседес так желала узнать Джейка, почувствовать его, прикоснуться к нему, что ее движения стали неконтролируемыми, резкими, почти исступленными.

— Мерседес…

Джейк произнес ее имя с протестом и открытым поощрением, но когда она продолжила ласкать его, он дернулся в сторону.

— Нет… достаточно… я не смогу контролировать себя.

— Не нужно контролировать, — пробормотала Мерседес.

— Нет? Ну, что ты хочешь, дорогая? Этого?

Он прикоснулся языком к напряженному соску.