Этот «кто-то», на кого намекал Тур, был мистер Джон Рассел Розин, американский муж Арлетт Пуреа. Во время презентации книги о «Кон-Тики» в нью-йоркском клубе «Книга месяца» издатель использовал фотографию его жены, взятую из книги. Фотография запечатлела Арлетт Пуреа в традиционной полинезийской юбке во время исполнения танца хула-хула. В гневном письме директору книжного клуба господин Розин утверждал, что фотографию сделали без согласия его жены. Особенно его возмутило то, что в тексте ее упомянули как «танцующую девушку», и это опозорило их обоих как в США, так и на Таити. От себя лично Розину было больше нечего добавить, кроме как выразить недоумение по поводу того, что «организация с таким богатым опытом могла совершить подобную ошибку».

Письмо переслали Туру, который принес глубочайшие извинения за то, что он поставил господина Розина и его жену в такое неприятное положение. Но он заверил, что получил полное согласие госпожи Розин снять танец на пленку, чтобы использовать фотографии в качестве иллюстраций как к книге, так и в фильме, когда он будет готов. Тур, среди прочего, напомнил Розину: съемка проходила на его собственном пляже, в связи с тем, что Тур и двое его коллег были приглашены туда искупаться. В остальном Хейердал никак не мог понять до конца, почему фотографии стали причиной для обиды, поскольку хулу танцевали везде, куда экипаж «Кон-Тики» возили в течение двухнедельного пребывания на Таити.

Тур также дал ясно понять, что именно он, а не его издатели несет полную ответственность за использование фотографий в книге. В остальном он выразил уверенность в том, что «господин Розин даст о себе знать, если понадобится что-то еще».

Господин Розин дал о себе знать. На этот раз он воспользовался услугами адвоката. В мае 1951 года, через два месяца после премьеры фильма о «Кон-Тики» в Саттон-театре в Нью-Йорке, он написал письмо Солу Лессеру, который разделил в равной доле с «Артфильмом» права на показ и распространение фильма во всех странах, кроме Норвегии и Швеции.

Сол Лессер не был случайным человеком. Работая вместе с такими знаменитостями, как Чарли Чаплин, и будучи продюсером первых фильмов о Тарзане, он создал себе имя в Голливуде. Заключив новый партнерский договор, он передал половину прав кинокомпании РКО, одной из крупнейших американских студий. Ирония такова, что именно эксперты из РКО сначала заявили, что материал, который Тур Хейердал привез из экспедиции на «Кон-Тики», малопригоден для показа в кино. Он годится в крайнем случае для ролика в новостях на несколько минут.

Теперь этот материал, к всеобщему удивлению, стал золотой жилой, и, по мнению Хейердала, именно поэтому муж Арлетт Пуреа решил попытать счастья. «Человек с Таити, устроивший скандал, разумеется, хочет заработать, потому что его жена выступает в роли „кинозвезды“. Грустно видеть, что даже танец хула используется […] для попытки шантажа», — писал он Олле Нордемару в «Артфильм».

Арлетт Пуреа с Таити считала, что Тур Хейердал воспользовался кадрами с ее участием в фильме о «Кон-Тики» без ее на то согласия, и потребовала миллионы в качестве компенсации

Адвокат, официально представлявший госпожу Арлетт Пуреа-Розин, утверждал, что фотографии использовались незаконно. Поэтому его клиент желает дать делу судебный ход с целью предотвращения дальнейшего использования фотографий, а также требовать компенсации за нанесенный ущерб — если только Сол Лессер не найдет способ решить вопрос во внесудебном порядке.

Этим маневром супруги Розин изменили свою стратегию. Борьба теперь шла не против иллюстраций к книге, но против кадров в кинофильме. Затем последовала ссылка на американский закон о кинематографе, который для Тура стал «опасным для жизни». Закон требовал наличия письменного разрешения в случае демонстрации кадров с участием какого-либо лица. Такого письменного разрешения от Арлетт Пуреа у Тура Хейердала не было. Она точно знала, как будут использоваться снимки, и мысль о необходимости закрепления этого на бумаге никогда не приходила Туру в голову.

Опасность для Хейердала состояла в том, что судебная практика по компенсациям в этой области сулила все что угодно. Что было еще хуже — та же практика показывала, что шансы Тура на исход дела в его пользу были лишь теоретическими.

Требование 150 тысяч долларов стало ударом не только для Хейердала. Это известие стало кошмаром как для Сола Лессера и РКО в США, так и для Олле Нордемара и «Артфильма» в Швеции. В принципе, они могли спрятаться за контракты, поскольку вся ответственность за содержание фильма лежала на Туре, и избежать потерь. Но в худшем случае, если весь фильм запретят к показу, они рисковали получить иск о компенсации от директоров американских кинотеатров, что вместе с судебными издержками составило бы сумму, гораздо превышавшую 150 тысяч долларов. Потому они посоветовали Туру согласиться с требованиями на этих условиях, чтобы показ фильма не приостановили.

Новый успех. Народ хлынул в кинозалы, чтобы увидеть фильм об экспедиции на «Кон-Тики», когда в 1950 году состоялась его премьера

К такому совету Хейердал прислушиваться не захотел. Взяв себя в руки, он написал Олле Нордемару: «Я понимаю, что ты занервничал из-за этого дела Розин, когда она озвучила сумму. Сам я воспринял это совершенно спокойно. Во-первых, моя совесть чиста и в этом деле, и я добьюсь того, что хочу».

В полной уверенности в своих силах и не без высокомерия, он добавил: «Если бы я достаточно интересовался делом, чтобы приехать в суд в Лос-Анджелес, я думаю, что Розин вряд ли удалось бы поживиться».

Сол Лессер и РКО приняли указание к действию и нашли Туру Хейердалу лучших адвокатов. Чтобы иметь надежду на благоприятный исход дела, они должны были убедить судей в том, что госпожа Розин дала свое согласие на съемку, хотя оно и не представлено в письменном виде. Для этой цели требовался свидетель, и Эрик Хессельберг, единственный из членов экипажа «Кон-Тики», кто присутствовал при съемке, подписал заявление, поддерживающее в этом деле версию Тура.

Но Хейердалу нужен был еще один, более независимый свидетель. Он надеялся, что им станет близкая подруга Арлетт Пуреа, Андреа де Бальманн. Они вместе танцевали перед камерой Тура. Фотографии Андреа не были использованы в книге, но она присутствовала в танцевальных сценах фильма. Тур не сомневался, что она поддержит его версию, согласно которой обе женщины знали, как будут использоваться снимки. По большому секрету, Андреа была «его женщиной» во время пребывания на Таити.

Андреа, получившая медицинское образование, вышла затем замуж за француза и обосновалась в Париже. Ей надоело это разбирательство, и она с удовольствием поддержала бы Тура. Но ей не хотелось свидетельствовать против подруги, она считала это «несправедливым». В то же время Андреа была бы рада вновь повидать Тура, если он случайно окажется в Париже.