22 октября выпало на понедельник, и судья Роберт Скотт назначил для разбирательства недельный срок. Эксперты по-прежнему считали, что госпожа Арлетт Пуреа-Розин имеет все шансы выиграть дело, когда двери суда открылись. Но не успел судья взяться за свой молоток, как Тур уже применил первое оружие. Его адвокаты держали в тайне тот факт, что он будет присутствовать на заседаниях, и, когда Хейердал, которого в США знали, зашел в зал, все собрание прониклось ожиданием. На госпожу Розин и ее адвокатов это возымело обратный эффект. Они не сумели скрыть своего испуга.

Следующие раунды, однако, оказались в пользу истцов. Слушая разъяснения сторон, прямо противоположные друг другу, присутствующие не могли не заметить, что судья, казалось, принял сторону госпожи Розин. Дело осложнилось и тем, что, к абсолютному удивлению Тура Хейердала, адвокаты представили письменной свидетельство от госпожи Андреа де Бальманн, где она полностью поддерживала версию подруги. После двух дней в суде сомнения вновь начали мучить Тура. Ему приходилось признать, что «все выглядело довольно мрачно».

Однако при перекрестных допросах дело повернулось в сторону Хейердала. Его адвокаты атаковали госпожу Розин, которая в конце концов совершенно растерялась. Она призналась, что смотрела в камеру во время съемок и полностью понимала, что ее снимают. Выяснилось также, что она мечтала о том, чтобы стать киноактрисой. Самыми же убийственными для нее стали сведения о том, что она была на Таити, когда Бенгт Даниельссон показывал там фильм, и не выражала никакого протеста.

Тур Хейердал, обаятельный и красноречивый, превратился в гения коммуникации и не замедлил нанести ответный удар. Да, сказал он, это так, у него нет письменного соглашения с госпожой Розин — по той простой причине, что он никогда не подвергал сомнению ее честность. Как человек, желающий блага своему острову, она более чем охотно согласилась танцевать для фильма, который подчеркивал таитянское гостеприимство. Этот энтузиазм не пропал и тогда, когда Хейердал рассказал ей, что американские кинокомпании проявили интерес к фильму об экспедиции на «Кон-Тики».

На пятый день судебного разбирательства судья Скотт решил, что услышал и увидел достаточно. У него создалось впечатление, что обиженная выдвинула иск против Тура Хейердала потому, что сцены с танцами повредили ее репутации на Таити. Но, после того как он сам посмотрел фильм, судья не смог увидеть там ничего такого, что можно было бы назвать «вызывающим, наглым, нескромным, похабным или еще каким-то образом неприличным». Наоборот — там была показана женщина артистичная и грациозная, отлично владеющая исполняемым ею танцем. Вместо того чтобы чувствовать себя обиженной, она должна бы считать, что ей польстили, она и ее друзья должны этим гордиться!

Госпожа Арлетт Розин проиграла по всем пунктам, и, кроме того, ей присудили оплатить как судебные издержки, так и расходы Хейердала.

Тур, конечно, радовался. И он быстренько, впрочем, не без оснований, приписал себе часть заслуг. «Я не хвастаюсь, но скажу, что если бы меня здесь не было […], то Пуреа выиграла бы дело», — писал он Олле Нордемару. Тем не менее он не забыл упомянуть своих адвокатов, сказав, что они были «первоклассными».

Радовался не только Тур. Голливуд тоже праздновал. Впервые судья постановил, что нет необходимости заключать письменное соглашение между кинокомпанией и участвующим в съемках лицом, когда это касается документального фильма. Другими словами, данное дело положило начало новой судебной практике по очень спорному вопросу, и в кинематографических кругах это расценили как сенсацию.

Суд стал для Тура Хейердала еще одним знаком его популярности. Танцовщица хула-хула, осмелившаяся посягнуть на мировую знаменитость, — это была редкая удача. Кроме широкого освещения в американской прессе, на лакомый кусок набросилась и европейская пресса, особенно английская, французская и скандинавская. Тур получил также газетные вырезки из таких далеких стран, как Южная Африка и Австралия. Вообще-то такого внимания он был бы рад избежать, отчасти потому, что оно отняло драгоценное время от работы над монографией, отчасти потому, что дело по сути не было значительным.

Тем не менее это стало для него уроком. Данный эпизод явился «дьявольски неприятным» переживанием. «Если я снова буду продавать кинофильм, я позабочусь о том, чтобы каждый мальчишка-негр поставил свое имя на „релизе“»!

Оставалась одна невыясненная проблема. В суде Арлетт Пуреа представила заверенное свидетельство, подписанное Андреа. Но как она могла его раздобыть? В промежутке между двумя рейсами, в Париже, Тур взял такси и отправился к Андреа и ее мужу. Они очень обрадовались, что он выиграл дело против Арлетт. Однако, когда он рассказал о свидетельских показаниях, оба побледнели. Андреа получила проект свидетельства, которое, как хотела подруга, она должна была подписать. Но она никогда этого не делала и не ходила к нотариусу, чтобы заверить подпись. Она утверждала, что Арлетт Пуреа и ее адвокаты сфальсифицировали как свидетельство, так и подпись. Супруг так рассердился из-за Андреа, что был готов выдвинуть против Арлетт иск с обвинением в мошенничестве. Однако этого так и не произошло.

Тур держал в курсе остальных членов экспедиции на «Кон-Тики» по ходу дела. Эрик Хессельберг был вместе с Туром во время съемок, и, наверное, он подобрал для этого самые удачные слова, когда все закончилось. Он написал Туру: «Твой длинный рассказ из суда США я прочитал с превеликим злорадством. Подумай только о Пуреа и ее муже после такого удара в суде — это как будто ободрать всю задницу о колючую проволоку и получить кучу осиных укусов после попытки украсть у соседа красивые яблоки».

После короткого визита к отцу в Ларвик Тур вернулся в Углевику 3 ноября. Как обычно, его ждала гора писем.

Однако важнее всего остального была монография, которая до суда выросла до полутора тысяч рукописных страниц. Он надеялся, что она выйдет готовой книгой в январе 1952 года. Однако оставалось несколько страниц текста плюс долгая и тщательная корректура. Еще раз пришлось отсрочить публикацию, и ни издатель, ни автор не могли с уверенностью сказать, когда же она наконец выйдет в свет. Но в конце августа того же года должен был состояться так называемый конгресс американистов в Кембридже, тридцатый по счету. Туда должны были съехаться эксперты-антропологи со всего мира, и многие из них, кто принадлежал к самым яростным противникам Тура Хейердала, также собирались приехать.

Тур тоже хотел там быть, и к тому времени монография должна была быть готова в своем окончательном варианте.

Группа журналистов из крупнейших газет Осло устремилась вперед через знаменитую медную дверь издательства «Гильдендаль норск форлаг». По редакциям разошлось сообщение о том, что Тур Хейердал собирается представить свою научную работу «Американские индейцы в Тихом океане» с подзаголовком «Теоретическое обоснование экспедиции на „Кон-Тики“». Издание осуществлялось совместно со шведским издательством «Форум» и британским «Джордж Аллен и Алвин». Официальная презентация должна была состояться несколькими днями позже, 12 августа 1952 года.