21

— У вас с женой есть секс? — спрашиваю я, задумчиво разглядывая потолок в перерыве между нашим ежедневным обеденным сексом. Для меня это безопасный разговор. Ревности к законной супруге Антона я ничуть не испытываю. Он ее, а не мой.

— Очень редко, — отвечает Антон с запинкой.

— Почему?

— Думаю, мы больше не хотим друг друга. Когда я прихожу домой, она уже спит.

— А будить не пробовал? — шутливо уточняю я.

— Пробовал. Но часто получал отказ, так что перестал.

— И как справляешься? Судя по тому, что в среднем наш секс длится два часа, он для тебя не на последнем месте.

Антон молчит, поэтому мне приходится приподняться и заглянуть ему в глаза:

— Передергиваешь?

Он морщится. Видно, что не привык обсуждать с кем-то столь интимные темы.

— Да ладно тебе! — я щипаю его за плечо, подбадривая. — Все это делают. Я не исключение.

— Да, — с трудом выговаривает он через паузу. — Бывает.

— А ты ей когда-нибудь изменял до меня?

Снова молчание.

— Однажды. Но Вероника изменила мне первой.

Мои брови непроизвольно ползут вверх. В нашем гендерно-ориентированном обществе измены сплошь и рядом ждут от мужчин, но крайне редко — от женщин.

— Так ты, получается, ей отомстил?

— С тобой нет. В тебя я влюбился. Но после той измены мне, наверное, стало легче. Я вступал в брак с мыслью о том, что это навсегда, а когда узнал, что у жены интрижка на стороне — весь мир пошатнулся.

— Развестись не думал?

— Думал, но позже и по-другому поводу. После ее измены, напротив, как обезумевший пытался сохранить брак. Чего только не делал. Разве что песни под окном с гитарой ей не пел. Очень боялся все потерять.

Под впечатлением от услышанного я даже понижаю голос. Начиная этот диалог, я и не предполагала, что затрону такую болезненную тему.

— И как вы после этого жили?

Кадык на шее Антона заметно дергается.

— Было сложно. Я не мог об этом забыть и по возможности постоянно упрекал Веронику. Ужасно себя вел. Даже на детекторе лжи ее проверять пытался.

Теперь морщусь я. Вот Антона колбасило, если он решился на столь античеловечные методы. По мне так, если не веришь человеку на слово, то не стоит пытаться сохранять отношения.

— Сколько тебе было тогда?

— Лет двадцать пять-двадцать семь. Молодой. Сейчас бы я до такого не опустился.

Я с облегчением киваю. Ладно, спишем эмоциональную истерию на возраст.

— Тяжело. А жена узнала о твоей измене?

— Да, я быстро спалился. Там все закончил сразу, и потом Вероника меня еще полгода пилила.

— Логично, — с тихим смешком заключаю я. — Ты пилил ее, а она тебя. Так у вас стало один-один.

Мне по-человечески жаль Антона, идеализированные представления о браке которого когда-то пошатнулись, но и его жену я обвинять во всем не могу. По моему убеждению, женщины в массе своей моногамны и на измену их может толкнуть лишь глубокая неудовлетворенность отношениями. Короче, я бы не торопилась обвинять Веронику во всех смертных грехах.

Антон ничего не отвечает. Вместо этого его пальцы скользят по моему животу, спускаются к промежности и легко проникают внутрь. После недавно закончившегося двухчасового секс-марафона там влажнее, чем турецком хамаме.

— Опять? — почти с суеверным ужасом переспрашиваю я, чувствуя, как мне в бедро упирается окрепший член.

Не переставая ласкать меня изнутри, Антон кивает.

Трезво оценив ситуацию и поняв, что лучший способ заблаговременно не превратить карету в тыкву — это сделать небольшой перерыв, я мягко отталкиваю его руку и сажусь сверху. Игриво покусываю его подбородок, щекочу языком ключицы, ныряю кончиком в выемку пупка.

Антон начинает дышать тяжелее, когда я обхватываю его член рукой. Запрокидывает шею и тихо стонет, когда всасываю в себя головку.

— Нравится?

— Очень, — хрипло выдыхает он. Кажется, я становлюсь зависимой от его реакций.

Я начинаю двигаться на нем ртом. Вниз, вверх, стараясь взять глубже, невзирая на выступающие слезы и спазмы в горле. Упрямо хочу довести его до оргазма во второй раз.

— Ты охренительная, — слышу я за несколько секунд до того, как горячие терпкие струи выстреливают мне в неба.

Я проглатываю его сперму до капли. Во-первых, чтобы не пачкать диван, во-вторых, потому что так и поступают охренительные.

— Кушать хочется неимоверно, — признаюсь я, падая головой на плечо Антона.

Он гладит мои волосы, утыкаясь в них лицом, будто тем самым еще раз признавая, ему со мной хорошо и минет был потрясающим.

— Не думал, что смогу так кончить.

— В рот? — шутливо уточняю я, чувствуя себя невероятно раскрепощенной и жутко испорченной.

— Да.

Я кусаю губу, чтобы спрятать улыбку. Все же приятно, черт побери, чувствовать себя особенной.

Именно это зашкаливающее чувство особенности в итоге и толкает меня на первую крупную ошибку.

— Ты кушать хочешь? Могу что-нибудь приготовить.

Совместный обед, организованный руками, которые терпеть не могут готовить, это выход за грань отношений, завязанных исключительно на сексе. Как и разговоры по душам, впрочем. Жаль, что я пока этого не понимаю.

Пообедать вместе Антон легко соглашается.

22

— Жена улетает на отдых, — сообщает Антон, придвигая к себе порцию картофельного пюре с отбивной, приготовленной мной по рецепту мамы. — На две недели.

Я поджимаю губы. Интересно, какой реакции он ждет? Что я начну трястись в победном танце, прикрикивая: гип-гип, ура?! Наконец твоя благоверная свалила из города?

— К чему эта информация? — сухо уточняю я, не до конца понимая, почему раздражение во мне с каждой секундой растет.

— Просто решил сообщить, — Антон смотрит на меня с недоумением. Мол, ты чего это вдруг завелась?

— Я уже говорила, что твоя измена супруге — только на твоей совести, — чеканю я, тщетно пытаясь взять себя в руки. — И как женщина я в каком-то смысле ей сочувствую. Никто не заслуживает быть обманутым. Поэтому я действительно не понимаю, для чего ты сообщаешь о ее отъезде. Радости я по этому поводу не испытываю.

— Я понял, — лаконично заключает Антон и, поймав мою руку, тянет к себе. — Не злись, пожалуйста. Я просто сообщил факт. Если тебе неприятно — то я больше не стану этого делать.

— Не делай, — буркаю я, позволяя ему обнять себе за бедра. — Если мне захочется узнать больше о твоем браке — я сама спрошу. Тебе чай сделать?

Уткнувшись лбом мне в живот, он кивает, и пока я разливаю заварку по чашкам, ловлю себя на мысли, что в наших отношениях без отношений все чаще испытываю когнитивный диссонанс.