— Очень жаль, — повторила она тихо.

— Да, и мне тоже. Говорят, что, однажды покинув отчий дом, вернуться в него нельзя. Думаю, так оно и есть.

Кларк с безразличным видом пожал плечами, но Оливия заметила в его глазах печаль.

Ему было небезразлично. Отнюдь небезразлично.

Рыбалка не доставила Кларку ни малейшего удовольствия. Оливии, впрочем, кажется, тоже. Один Эрик был в восторге. Кларк был рассеян, его занимал не возможный улов, а то, что у Оливии на уме. В какой-то момент Кларк заметил, как пристально она смотрит на него и Эрика, когда он помогал мальчику насадить наживку на крючок. Когда Кларк заговорил с Эриком, Оливия подошла и села между ними, она словно старалась отделить одного от другого. Кларк хотел сказать ей, что она напрасно старается, он уже сказал Эрику, что уезжает в субботу вечером.

По правде говоря, Оливия начинала докучать Кларку своим стремлением разлучить его с племянником, а терпения ему было не занимать. Чтобы не сказать того, о чем он потом стал бы сожалеть, Кларк объявил, что пора возвращаться.

В машине Оливия хранила молчание, Эрик же, наоборот, без умолку болтал, комментируя буквально все, что попадалось ему на глаза. Заметив огромный трейлер, Эрик заявил, что станет водителем грузовых автомобилей, и Оливию словно прорвало. Она заявила, что тогда Эрику часто придется уезжать из дома, а последовавший далее ожесточенный спор между ней и Кларком о выборе мальчиком профессии свелся к обсуждению вопроса, должен ли человек покидать отчий дом ради карьеры или должен провести жизнь на одном месте. Эрику явно импонировало мнение Кларка, и к концу поездки Оливия просто кипела от злости, ибо ей не удалось одержать верх.

У дома Оливии Кларк увидел автомобиль, которого не было, когда они уезжали на рыбалку.

— Думаю, Фредерика вернулась.

— Вот и отлично! — воскликнула Оливия. — Эрик, беги-ка в дом и поздоровайся с Фредерикой, она будет рада тебя видеть.

С присущей мальчишкам энергией Эрик распахнул дверцу машины и стремглав понесся к дому. Оливия вышла из машины, обошла капот и склонилась над дверцей со стороны водителя.

— Ба! Выражение твоего лица, когда ты злишься, осталось таким же, как и много лет назад, — сказал Кларк.

На самом деле такой злой Оливию ему еще не приходилось видеть.

— Выходи, — процедила она сквозь зубы.

— Может быть, устроим скандал где попрохладнее? — ёрничал Кларк.

Оливия, даже не улыбнувшись, угрюмо смотрела на него.

— Ты несколько часов провел на открытом воздухе, и жара тебя не беспокоила.

— Разве это жара! Оливия, у тебя такой вид, словно ты собираешься зажарить меня живьем в печи чайной Фредерики.

— Если тебя беспокоит жара, Кларк, то можешь уехать из города. Тебе не привыкать, и только это ты умеешь делать блестяще.

Кларк вышел из машины и направился к гамаку, натянутому между двух старых деревьев с густыми кронами. Развалившись в гамаке, он внимательно наблюдал за Оливией.

— Весь день ты была готова укусить меня, Оливия. Валяй, не стесняйся.

— Вовсе нет.

— Отнюдь не присущее тебе ледяное спокойствие, долгие взгляды… — перечислил Кларк. — Похоже, я сделал что-то не так сегодня утром. Скажи-ка мне, что именно.

Отвернувшись, Оливия оглядела двор. Да, она весь день следила за Кларком, но делала она это вовсе не потому, что злилась на него.

Наблюдая, как Кларк общается с Эриком, она вдруг подумала о несбыточном. Они трое — семья. Кларк, она и Эрик.

Но это невозможно. Эрик принадлежит Родерику, а Кларк принадлежит своим мечтам. Оливия давно смирилась с этими двумя печальными фактами, и лучшее, что она может сделать, — это выйти замуж за Родерика и частично заполнить пустоту внутри себя.

— Единственная проблема, которую я вижу, — переводя взгляд на Кларка, сказала Оливия, — это то, что ты поощряешь мечты Эрика о профессии, которая заставит его покинуть родной дом. Это неправильно.

— А правильно, что ты стараешься отучить его мечтать?

— Я этого не делаю. Я просто стараюсь направить его фантазии, хочу, чтобы он сделал правильный выбор. Ему лучше остаться здесь, а не гоняться по всему миру за призрачными мечтами, которые, возможно, никогда не сделают его счастливым.

— Как твоего отца? — тихо спросил Кларк.

— Да, как моего отца. — Оливия присела на плетеное кресло рядом с гамаком и, опустив глаза, уставилась себе под ноги. — И как тебя, — добавила она, посчитав, что Кларк не понял ее.

— Ты полагаешь, что я несчастлив?

— А разве ты счастлив?

Оливия спросила это не просто так. Она хотела знать точно. Она желала Кларку счастья. Если он счастлив, ей будет намного легче…

— Нет, — твердо ответил Кларк и покачал головой. — И не стану, пока буду думать, что, выходя замуж за Родерика, ты лишаешь себя возможности обрести настоящую любовь. Разве тебе не хочется большего?

— Когда-то хотелось. Но я отказалась от любви, позволив тебе следовать за твоей мечтой. А как ты сам, Кларк? Ты когда-нибудь думал, что тебе нужна любовь и семья?

— Разумеется.

Его признание насторожило Оливию. Кларку не чужды мысли о любви и семье? Возможно, он наконец-то опомнился. От этой мысли Оливии стало не по себе, она задумалась, не пересмотреть ли ей…

— Но я не уверен, что буду счастлив, если откажусь от всего, чего достиг тяжелым трудом, — добавил Кларк, и надежда Оливии угасла так же внезапно, как появилась.

— А что такое у тебя есть, Кларк, от чего ты не хочешь отказываться? — стараясь не выказать разочарования, спросила Оливия.

— Уверенность. Свобода. Уважение. — Он ловко выбрался из гамака и подошел к Оливии. — Сомневаюсь, что способен сделать женщину счастливой, не пожертвовав чем-то одним из вышеперечисленного.

Стремясь доказать, что никогда и не думала иначе, Оливия выдавила из себя улыбку.

— Значит, я поступила правильно, когда отказалась от глупой надежды, что нам вдвоем может быть хорошо?

Кларк угрюмо кивнул, избегая смотреть Оливии в глаза.

— Итак, все сводится к тому, что погоня за призрачной мечтой о свободе лишает тебя любви и возможности иметь семью. Неужели ты хочешь того же для Эрика? — спросила Оливия.

Кларк не успел ответить, потому что из дома выглянула Фредерика и крикнула:

— Оливия, Кларк, идите в дом! Какого черта вы торчите на такой жаре?!

Они покорно пошли в дом. Фредерика жестом пригласила их в гостиную, где, кроме Эрика, находился и незнакомец, которого они сегодня утром видели в чайной. По тому, как он держался — свободно, раскованно — Оливия предположила, что он хорошо знаком с Фредерикой. И она с ним тоже.