— А вы и его знаете? — поинтересовалась я.

— Да, конечно, сколько раз встречались на семейных праздниках у Тамары дома, — сказал Владимир Сергеевич. — И Люда права, у них всегда хорошие отношения были, у сестры с братом. А потом как кошка пробежала! Понять, конечно, обоих можно, но не отца. Все-таки нельзя было так делать.

Юридические подробности этой истории мне были известны, об отношении самого Георгия к случившемуся я тоже узнала от него самого, а вот характеристика этого человека посторонними людьми не помешает. Поэтому следом я спросила:

— И что вы можете сказать о ее брате как о человеке? И как повлияла на него обида на сестру?

Супруги Гладилины переглянулись, и отвечать взялся Владимир Сергеевич:

— Обида, конечно, у него была сильна. Мы сами его не видели после этого инцидента, но со слов Тамары это было понятно. Видимо, он не ожидал, что старшая сестра поступит таким образом. Ну, и заявил, что знать ее больше не желает. Но это скорее просто эмоциональная реакция, прошло бы все со временем.

— А вот я так не думаю, — возразила Людмила Васильевна. — Мне кажется, он всерьез обиделся. Первым бы не пришел и вообще вел бы себя как чужой человек.

— То есть этот конфликт между ними можно назвать роковым? — спросила я.

Людмила Васильевна тут же осеклась и заговорила быстро и убеждающе:

— Ну нет, нет! Если вы имеете в виду, что это он устроил убийство сестры, вы ошибаетесь. Верно же, Володя? Не стал бы он! Да и вообще нужно знать Жору. Я это сказала потому, что он человек, в сущности, очень добрый и совсем не обидчивый. Он даже такой… по-детски немного наивный. Но уж если он столкнется с тем, что сочтет несправедливым, если он обидится, то это всерьез. Вернуть его расположение потом будет практически невозможно, даже если он будет сама вежливость. Вот и все… Верно ведь?

И Людмила Васильевна снова посмотрела на мужа.

— Ну в общем, наверное, да, — согласился тот. — И потом, он человек не склочный, не вздорный… И тяжбу в суде не стал начинать бы, если вы об этом думаете. Это сама Тамара ему предложила, чтобы отвязаться. И потом, убивать из-за квартиры родную сестру — ну, это просто даже… пошло как-то, а он все-таки человек интеллигентный, образованный.

— Вообще-то… — задумчиво проговорила Людмила Васильевна, — я думала, что Тамара все-таки пересмотрит свое решение и поделится с братом. Но вот… не так вышло. — Женщина развела руками и вздохнула. — Одним словом, не из-за квартиры этой ее убили.

Их доводы не то чтобы убедили меня в полной невиновности Георгия Аркадьевича — я-то прекрасно знала, что такие качества, как интеллигентность и образованность, порой вовсе не являются гарантией того, что человек не способен на преступление. Но мнение Гладилиных по этому поводу я выслушала, а цель у меня и была именно такой.

— А вот скажите, пожалуйста, — продолжила я свои вопросы. — Не заметили ли вы в настроении или поведении Тамары каких-то перемен в последнее время? Ну может быть, ее что-то мучило или она чего-то боялась? А может быть, наоборот, стала веселее, оживленнее, надежды какие-то появились, новые планы?

Супруги Гладилины снова переглянулись.

— Я понимаю, вы все это хотите связать с появлением в ее жизни какого-то нового человека, — кивнул мне глава семейства. — Но вроде бы ничего такого не наблюдалось. Уставшая она ходила, чувствовалось, что ей отдых требуется. Но никакого оживления, новых планов… Нет, ничего такого.

— Я не могу сказать, чтобы она прямо уж так чего-то боялась, — вступила Людмила Васильевна. — Но у нее работа такая была, вечно связанная с опасностью. Может быть, чаще со скрытой. Я помню, мы это еще давно, несколько лет назад, обсуждали. Я как-то спросила Тамару, почему она стала именно судьей, ведь решения приходится принимать серьезные, влияющие на судьбу человека — мало ли кто захочет отомстить? А она ответила, что этим тоже кто-то должен заниматься и что она сама внутренне всегда готова к такого рода поворотам. Так что сами понимаете: особого страха у нее не было, а в то же время опасения были всегда.

— Однако никаких конкретных случаев мы не знаем, — добавил Владимир Сергеевич.

— То есть вам неизвестно, угрожал ей кто-нибудь или нет? — спросила я. — Необязательно в последнее время, а вообще.

— Нет, Тамара на такие вещи никогда не жаловалась. Я думаю, если бы случилось что-то… неординарное, мы были бы в курсе, — сказал Гладилин.

— Да, она еще упоминала, смехом так, что, мол, я столько народа пересажала, что если каждого из них бояться, то лучше на улицу не выходить, — вставила Людмила Васильевна. — Многие, говорила, грозились ей отомстить после освобождения, а она, мол, до сих пор жива… Словно сглазила! Еще добавила, что вот, мол, на днях еще один заклятый враг на свободу выходит, который еще в суде прилюдно грозился ей отомстить. Они, говорит, все грозятся, а потом выходят и помалкивают себе…

— Стоп! — перебила я жену Гладилина. — Это она когда говорила про заклятого врага?

— Ой, ну когда… — растерялась Людмила Васильевна. — Когда мы у нее последний раз были-то, Володя? На поминках Диминых, значит, месяца два назад.

— И тогда Тамара Аркадьевна сказала, что «на днях этот человек выходит на свободу»?

— Ну да… — Людмила Васильевна по-прежнему растерянно переводила взгляд с мужа на меня.

— И ты молчала об этом! — воскликнул Владимир Сергеевич. — Я тут твержу, что мы не знаем никаких конкретных случаев, а ты умалчиваешь о таком эпизоде!

— Но я как раз и не знаю ничего конкретного! — принялась оправдываться его супруга. — И разговор-то был не очень серьезный, мы с ней начали вообще на другую тему…

— Все равно нужно было рассказать! — настаивал Гладилин.

— Так я ничего не знаю! — прижала руки к груди жена.

— Подождите, — остановила я их спор. — Людмила Васильевна, вспомните поподробнее этот разговор. Что еще упоминала Тамара Аркадьевна? Может быть, фамилию этого человека или еще что-то? Дело, по которому он проходил обвиняемым?

Людмила Васильевна задумалась, закусив губу.

— Она назвала его Рогожкиным, — осторожно произнесла она. — А больше ничего. И фамилию-то проговорила так, вскользь. И мы сразу о другом заговорили. Нет, никаких подробностей дела она не рассказывала.

— Вы знаете что, — вмешался Владимир Сергеевич. — Лучше обратитесь к Никите по этому вопросу. Он наверняка должен знать, что там и как. Или, по крайней мере, поможет узнать.

— Да, конечно, — отозвалась я. — Я именно так и сделаю. Спасибо, вы ответили на все мои вопросы.

— К сожалению, вряд ли мы чем-то помогли, — с извиняющейся улыбкой проговорил Владимир Сергеевич. — Но я сразу предупреждал — мы просто друзья, вот и все. А проблемы Тамары идут все-таки от ее работы, я в этом уверен. Вы бы проверили.

— Ее работа — слишком обширное поле, чтобы его все можно было так скоро проверить, — возразила я.