урон противнику был нанесен солидный: выведены из строя более двух десятков фрицев, три тяжелых миномета и даже какая-то метательная установка. Однако при сверке с документами немецкой 2 горнострелковой дивизии картина оказалась не такой радужной. Оказалось, что советская сторона была неточна в своих оценках по причине явного оверклейма разведчиков и вероятного вранья пленного во время допроса.

Фрагмент советской карты линии фронта на Мурманском направлении на восточном берегу Западной Лицы. В ночь на 15 ноября 1942 г. на этом участке действовала группа советских разведчиков. Из коллекции Александра Антошина

Детектив с минометами

Согласно немецким документам, группа Князева атаковала опорный пункт «Инсбрук» севернее высоты 263.5. Во время нападения потери немцев составили два человека убитыми и еще два ранеными, то есть советская сторона завысила их в пять раз. Впрочем, бой был скоротечен, и советские разведчики вряд ли могли точно оценить, сколько же фрицев они настреляли. В их отчете конкретно указаны лишь три немца, пострадавшие от их действий: часовой, автоматчик в окне и несостоявшийся язык. Все остальные «убитые и раненые» оказались вымыслом, построенным на гипотетических оценках.

Спутниковый снимок высоты, где располагался немецкий опорный пункт «Инсбрук» — объект атаки разведгруппы 72 морской стрелковой бригады

Немецкий минометчик с 50-мм минометом leGrW 36 (5-cm leGrW 36) на Восточном фронте

Наиболее любопытной представляется судьба взорванных минометов. В донесении штаба бригады четко сказано, что они были крупного калибра и тяжелыми в переноске. Вероятно, тут шла речь о 81-мм или даже 105-мм минометах. Однако, согласно немецким данным на 11 ноября 1942 года, 136 полк имел 25 легких (50-мм) и 20 тяжелых минометов (81-мм). А к 21 ноября у него имелось 22 легких и 20 тяжелых. То есть никаких потерь в тяжелых минометах он не понес, зато количество легких минометов сократилось как раз на три единицы. Если именно они и были предметом внимания разведчиков Князева, то непонятно, почему их не смогли поднять, ведь они весили не более пуда, и как в их ствол умудрились опустить гранаты. Впрочем, эти три единицы могли просто выйти из строя по техническим причинам или быть переданы в другую часть. Ведь уже к 1 декабря 1942 года число легких минометов в 136 полку увеличилось до 24 штук, то есть два из них были или отремонтированы, или возвращены, или поступили из арсенала как новые.

Советские бойцы осматривают захваченный 81-мм немецкий миномет

Косвенным доказательством того, что легкие минометы могли пострадать во время налета советских разведчиков на «Инсбрук», являются показания пленного. Однако они не вызывают доверия из-за его рассказа об уничтожении какой-то метательной установки. Можно предположить, что в этом случае речь шла о тяжелом миномете 10-cm Nebelwerfer 35. Действительно, в сентябре 1942 г. 2-й горнострелковой дивизии был передан батальон таких минометов — 18 единиц. Однако его штаб и батареи располагались на западном берегу Западной Лицы и никаких потерь в матчасти в ноябре батальон не имел.

В результате можно выдвинуть три версии:

• разведчики Князева сказали неправду насчет уничтожения трех тяжелых минометов, выдав за них легкие;

• РГ вообще минометную батарею на «Инсбруке» не уничтожала и в донесении явно приукрасила свои успехи;

• уничтожение батареи является уже вымыслом штаба 72 морсбр, хотевшей преподать начальству неудачный поиск как успешный на основании показаний пленного.

Какая из них является верной, установить теперь уже не представляется возможным.

Описанные случаи на Юго-Западном и Карельском фронтах показывают, что, бывало, при оценке результатов разведакций потери противника явно завышались, а иногда и вовсе могли быть выдуманы. При сверке с немецкими документами советские заявки на уничтожение вражеской живой силы и техники далеко не всегда подтверждались. Во время войны разведорганы Красной Армии уделяли должное внимание захваченным документам, чтобы проверить успехи, заявленные в отчетах, сводках и донесениях. Порой информация из немецких бумаг служила хорошим лекарством, излечивавшим головокружение от успехов, характерным примером тому является трофейное немецкое описание силовой разведки у Красной Косоржи.

Немецкий минометчик ведет огонь из 50-мм немецкого миномета 5-ст leGrW 36

Стоит понимать, что правдивая и своевременная информация является главным условием для того, чтобы командир принял верное решение. Она же служит основным материалом при оценке обстановки и, следовательно, имеет огромное значение для управления действиями войск. Однако в отношении советской войсковой разведки можно сказать, что единственным фактом, подтверждавшим успешность ее походов за языками, являлся захват контрольных пленных и документов. К сожалению, другие успехи, заявленные советскими разведчиками, далеко не всегда подтверждаются сверкой с данными противника. Увы, но и советские бойцы не чурались старинного принципа «пиши более».

Глава 4

«По улицам слона водили…»

Задача войсковой разведки на фронте — добывать сведения о противнике. Важнейшими источниками получения таких сведений являются захваченные пленные и документы. Однако ценность сведений из этих источников в первую очередь определяется временем: чем меньше его прошло между захватом и допросом пленных или изучением документов, тем выше значение полученной информации. Увы, во время войны далеко не все бойцы и командиры Красной Армии понимали значение этой аксиомы. В первые годы войны допросы языков были бессистемны, проводились некачественно и часто некомпетентными людьми. Миграция пленных по отделам штабов частей и соединений, не имевших отношения к разведке, чем-то напоминала известную басню, где по улицам слона водили. Когда же захваченные вражеские солдаты и офицеры все-таки попадали в разведывательные органы, ценность полученных от них сведений была уже низкой. Подобное происходило и с документами: вместо разведотделов они часто отправлялись в инстанции, никак с разведкой не связанные. Но хуже было другое. Бывали случаи, когда пленных расстреливали, а документы просто теряли или уничтожали. Командование Красной Армии боролось с таким отношением к источникам информации, особенно в начале Великой Отечественной, когда пленных брали мало. Посмотрим, удалось ли решить эту проблему.

Где пленные?

Перед началом Великой Отечественной войны у Красной Армии дела с войсковой разведкой обстояли неважно. Этот факт был отмечен участниками Совещания при ЦК ВКП(б) 14–17 апреля 1940 г., которое было созвано с целью подведения итогов и учета опыта войны с Финляндией. К примеру, на утреннем заседании 16 апреля, во время выступления командарма 2-го ранга К. А. Мерецкова, командовавшего 7 А, выяснилось, что в Разведывательном управлении Генерального штаба никто