собственной вины, потому взгляд потеплел, то есть наоборот похолодел на пару градусов, став обычным.

Смотреть на черноглазого мужчину я не решилась, потому как было стеснительно. Я же от тока вздрогнула, а он на меня смотрел. Подумает ещё, что я его испугалась. Или ещё чего.

– В наказание завтра будешь помогать на кухне, – обрадовал меня отец.

Но я с понурым видом кивнула головой и опустила ее. Надеюсь, поза покаяния спасёт меня от чего похуже мытья посуды и готовки на кучу людей.

Интересно, что наказания для меня не меняются от местонахождения. Кто бы подумал, что я и здесь буду оттачивать свои кулинарные навыки на невинных людях. На самом деле я неплохо готовлю, вот только обычные блюда, а не те, что я видела на столе часа три назад.

– Могу я идти? – спросила дрожащим от волнения голосом.

Волнение прошло само по себе, а дрожание почему‑то осталось. Непорядок. Прочистила горло и взглянула на уткнувшегося в бумаги папочку. Тот махнул мне рукой и тут же поднял строгий взгляд.

– Да. И постарайся вести себя более сдержанно. Ты уже не на Фобосе.

Я кивнула. Взглядом мазнула по мужчине, который бьется током, и поспешила убраться из кабинета.

Уже в коридоре я облегченно вздохнула.

Что значит его последняя фраза? Да, я поступила как первая детдомовская хулиганка, но если бы мне дали ответы на все вопросы, то я не стала бы так делать! Нечестно молчать или говорить что‑то малопонятное и обвинять человека в том, что он хочет знать правду. Тем более, оборвав средства связи с прошлой жизнью, мне словно запретили дышать воздухом, заменив его чем‑то, отчего кружится голова и жжёт легкие.

Раздражает меня отношение "не нравится – сиди и молчи в тряпочку". Я хочу знать хотя бы где нахожусь и что мне делать дальше. Версию про миры я в расчёт не беру, хотя названия и вправду всплыли уже два раза. Но как вообще можно поверить в подобное? Это же чистой воды дурдом!

Я пробежала по аллее, не успев замерзнуть, и влетела в свою комнату. Мне определённо нужно было подумать. Потушила свечи и залезла под тяжелое пуховое одеяло.

Сегодня мой первый день, который я прожила не в Доме. Пролетел он быстро, но собрал в себе столько событий, что пухнет голова. Множество вопросов крутились в ней, но основным был лишь один: неужели… все, что происходит – правда?

Даже в самых несбыточных мечтах я не могла о таком помыслить. Я – дочь влиятельного и богатого человека. Живу в замке, который находится на вершине скалы, а вокруг река и куча водопадов, да таких, что дух захватывает. Теперь… я не маленькая никому не нужная замарашка из Надежды. Я – девушка, которая поняла, как стала важна близким людям. Мама, Барсик – те, за кого я отдала бы и замок, и отца со всем его богатством и лордовской напыщенностью. Те, кто стали важнее новой жизни.

Я споткнулась о мшистое поваленное дерево, но успела взмахнуть руками, избежав падения в прелую траву. Перед глазами стоял темный вековой лес. Тысячелетние сосны трещали под напором ветра, а я вновь пустилась бежать вперед.

Куда это "вперед"? Ещё глубже в чащу или же туда, где между деревьями мелькает спасительный проблеск света? Возможно, знай я ответ, то смогла бы сбежать от преследующего меня кошмара. Но я бегу, не разбирая дороги, чавкая сетчатыми туфлями по сырой земле.

Прыжок! И я проношусь мимо колючих кустарников шиповника, царапая руки до крови. Ранки наполняются кровью и начинают щипать. Неприятно.

Но мне нет до них дела. Я должна бежать вперед.

Тихие шорохи за спиной. Шаги… голоса… крики. Сердце скачет галопом в груди от бега и страха. В ушах стучит кровь, а в глазах стоит пелена.

Крики… стоны… выстрелы! Вороны стаей покидают деревья, испугавшись громких звуков. Я тоже боюсь. И так же стараюсь скрыться от тех, кто идет сзади.

Звон… жар огня… В бок врезаются острые спицы. Дыхание становится тяжелее и громче. Звуки вдали приближаются.

Платье, порванное от подола до пояса, становится тяжелее от влаги. Я шлепаю по воде, скидываю ненужные туфли и проваливаюсь по щиколотку в ледяной песок. Резко хватаю руками куски платья и дальше бегу по темному течению мелководной речушки.

Вода с каждым шагом буреет и густеет от крови, поступь становится медленнее.

Шаг… ещё один. Я иду мимо мертвецов, в блеклых голубых глазах которых отражается звездное небо. Тела в неестественных позах омываются кровью других, что лежат разрубленными частями выше по течению.

Я останавливаюсь. Слезы текут по щекам, не позволяя видеть жуткую картину впереди. Я падаю на колени, садясь в воду, которая забирается тёплыми струями под ткань. Она окрашивает платье в багровый цвет.

Дышать становится ещё тяжелее, горло разрывает боль. Я хочу кричать и плакать. Я всем сердцем желаю испытывать ту же боль, что пару минут назад испытали невинные люди.

Рык сзади напоминает об опасности, поднимает меня с колен и заставляет бежать в тяжелых кровавых юбках по медленно светлеющему течению реки.

Я резко села на кровати. Пот стекал по лбу холодными каплями, мешая видеть. Стёрла его рукой и откинула жуткие видения прочь. Давно мне не снились кошмары. Даже забыла, насколько они могут быть реалистичными. Опять теперь все утро ходить и вздрагивать от каждого шороха.

Встала на ноги и подняла с пола одеяло, которое скинула с кровати во сне, для меня оно было чересчур огромным и непривычно тёплым. В Доме большим удовольствием было заполучить плед взамен колючего шерстяного покрывала в потрёпанном пододеяльнике. Это мотивировало к закалке, так что холод я переносила хорошо. Как, собственно говоря, и жару, и много ещё чего.

Оранжевый раскалённый шар за окном скрывался за грядой, окрашивая небосвод в яркие тона. Ну вот, я вновь проспала целый день. А так много хотелось сделать и узнать за все это время. Даже обидно немного.

Войдя в купальню, проигнорировала ванну и прошла к душу, что стоял в отдалении.

Никогда не думала, что настолько сильно буду радоваться собственной комнате с уборной. Но именно это стало одним из самых удивительных "плюсов" новой жизни. Минусов, к сожалению, набралось больше, причём намного, но я решила не убиваться по этому поводу.

Вентили плавно поддались на мои манипуляции, из крана полилась вода. Прохладные капли помогали сосредоточиться на построении плана дальнейших действий.

Первое – спросить не оставлял ли мне каких‑либо указаний Вильгельм.

Тут я неожиданно вспомнила, что должна