Темный человек продолжал неторопливо рыться в памяти мобильного телефона, не обращая на девушку никакого внимания.

Алла была сильной и знала, что жизнь – это борьба. Вот и сейчас она не собиралась погибать без борьбы. На асфальте за ней протянулся кровавый след…

Наконец темный человек нашел то, что искал…

Алла увидела впереди ярко освещенный проспект со сновавшими по нему прохожими, до которого оставалось метров пять. По лицу девушки текли дождевые капли.

Морщась от страшной боли в разрезанном боку, она собрала силы для последнего рывка и поползла дальше.

Какой-то человек остановился возле переулка на ярко освещенной улице и, сунув в губы сигарету, щелкнул зажигалкой.

– Помо… гите… – прохрипела Алла.

Зажигалка мужчины потухла на ветру. Он сложил ладони лодочкой и снова высек огонь. Взметнувшийся огонек осветил его лицо. Мужчина выпустил облачко дыма, сунул зажигалку в карман пальто и неторопливо двинулся дальше.

Алла собрала оставшиеся силы и крикнула что есть мочи:

– Помогите!

Мужчина остановился, повернул голову и вгляделся в темноту переулка.

– Помогите! – снова крикнула Алла.

Ей казалось, что она кричит просто оглушительно, но на самом деле это был шепот. Дождь усилился, забарабанил по асфальту, заглушая все прочие звуки. Мужчина пожал плечами, поднял воротник пальто и скрылся из вида. Алла закрыла глаза и поняла, что умирает.

И все же она заставила себя открыть глаза, выбросила вперед руку, ухватилась пальцами за выемку в асфальте и, рывком подтянув за рукой тело, поползла дальше. Главное – доползти до ярко освещенной улицы, а там ее обязательно заметят!

Три метра… Два… Метр…

Темный человек схватил Аллу за плечо и перевернул на спину. Потом выпрямился, поднял ногу, поставил ботинок на рукоять ножа, торчащую из левого бока Аллы, и с силой надавил на нее.

Алла издала горлом хриплый, отрывистый звук, тело ее напряглось, а затем медленно расслабилось.

Темный человек убрал ногу, огляделся, затем достал из кармана пачку сигарет, извлек одну – коричневую, с золотым ободком – и сунул в губы. Затем щелкнул зажигалкой, вышел из переулка и как ни в чем не бывало зашагал по тротуару.

Денис помог Лизе усесться в «Лексус», затем обошел машину, забрался в салон сам, захлопнул дверцу и сказал:

– Честно говоря, я бы перекусил.

– Я тоже, – сказала Лиза.

– Сходим в ресторан?

– Я не люблю рестораны. – Лиза виновато улыбнулась и добавила: – Ресторан ассоциируется у меня с работой.

– Да, прости. – Люблинский озадаченно нахмурился. – Но где же мы тогда поужинаем?

– Ты, кажется, говорил, что у Ольги в городе есть квартира?

– Да.

– Мы можем поехать туда, и я приготовлю ужин сама.

Денис посмотрел на Лизу недоверчивым взглядом.

– Я не хочу, чтобы ты возилась со сковородками, – сказал он.

– Мне это совсем не трудно. Я люблю готовить, хотя в последнее время делаю это редко.

– Что ж… Если это действительно так…

– Да, да! – заверила его Лиза.

Денис нажал на кнопку, и стеклянная перегородка, отделяющая их от водителя, поползла вниз.

– Витя, – окликнул он водителя, – давай в московские апартаменты.

– Хорошо, Денис Геннадьевич.

Водитель тронул машину с места.

* * *

Вдоволь нагулявшись по четырехкомнатной квартире, обставленной столь же великолепно, как и загородный дом, Лиза наконец принялась исследовать кухню.

– «Либхерр»? – деловито уточнила она, остановившись у огромного холодильника.

– Да, – сказал Денис.

– Хороший холодильник. Только ломается, говорят, быстро. У меня дома «Бирюса». Он старше меня на пять лет, но работает как заведенный. Нынче так не делают.

Денис улыбнулся:

– Нынче в этом нет смысла. Модельный ряд обновляется каждый год. Конкуренция, продвинутый дизайн, новые конструкторские решения…

– А что толку? Холодильник должен холодить. А если он не холодит, то никакие «дизайнерские решения» дело не спасут. Вот у тебя какая обувь?

– «Экко».

– Импортная?

– Да.

– Долго носишь?

– Месяца два.

– А прежние туфли сколько проносил?

– Не помню… Кажется, один сезон.

– А почему выбросил?

– Подошва лопнула.

– Тоже были импортные?

– Разумеется.

– Ну, вот, – кивнула Лиза. – А моим туфелькам уже пять лет, и до сих пор ни одной трещинки. А сшил мне их дядя Егор с Вороновки, который на нашем Торжке ларек держит. Все знают, что сносу его обуви не будет ни через год, ни через пять. Потому что на века шьет, с любовью к человеку и к вещи.

– Эксклюзив, ручная работа, – одобрил Денис. – Это очень дорого стоит.

– Не так уж и дорого. По-любому дешевле, чем в магазине. Ладно, сейчас посмотрим, что есть в вашем «Либхерре».

Лиза открыла холодильник.

– Боже! Да у вас в холодильнике целый супермаркет! Колбасы, буженина, балык!.. А в морозильнике даже есть ягоды!

– Домработница тетя Нюра каждый день забивает холодильник продуктами, но большая их часть остается нетронутой.

– И куда продукты отправляются потом, раз их никто не ест?

– В мусорные баки. За этим следит уборщица Нина.

– Значит, тетя Нюра каждое утро покупает гору свежих продуктов, чтобы на следующий день их выбросили в мусорное ведро?

– Получается, что так.

Лиза хмыкнула.

– Но ведь это глупо!

– Пожалуй, да, – вынужден был согласиться Люблинский. – Но иногда Ольга любит взять что-нибудь из холодильника, особенно если вечером у нее не было деловых встреч и она не ужинала в ресторане. Поэтому в наличии всегда должны быть свежие продукты.

– Что ж, в этом тоже есть своя логика, – согласилась Лиза. – Знаешь что, Денис, ты пока посиди в гостиной, посмотри телевизор, послушай музыку, а я быстро что-нибудь приготовлю.

– Хорошо.

Денис удалился, и Лиза принялась за работу.

В гостиной Люблинский некоторое время молча сидел в кресле, вытянув ноги и напряженно о чем-то размышляя, затем достал из кармана мобильный телефон, набрал номер и, приложив трубку к уху, долго ждал ответа. Затем, весь подобравшись и воровато взглянув в сторону кухни, быстро проговорил в трубку: